«Эту выставку трудно охватить за один раз, настолько многоплановый художник Зигмар Польке», - рассказывала на открытии «Музыки неизвестного происхождения» директор Художественного музея Галина Рябчук. «Не каждый день в Самаре открываются выставки современных художников, чьи работы продаются за миллионы», - вторил ее зам по развитию Константин Зацепин. Выдержки из рецензий живописали подвиги, совершенные художником в 1960-е – вроде основания направления «капиталистический реализм». Именно тогда Польке и разработал свои методы и приемы, написанные же в 1990-е годы картины, представленные в Художественном музее, во многом повторяют их. В общем, два ключевых слова звучали часто: «классик» и «непростой для восприятия художник». Первое определение, видимо, нужно принять как данность, в справедливости второго — убедиться своими глазами.

Картины Польке, написанные преимущественно гуашью, комбинируют несколько исключающих друг друга в «нормальной» графике техник. На бумагу, покрытую потеками краски (причем очень расчетливо структурированными потеками) художник накладывает рисунки, выполненные в разных манерах. Нарочито грубо нарисованные «рожицы» и «человечки» соединяются с тщательно прорисованными в академической манере фигурами. Наконец, есть и третий тип рисунка — издали эти изображения напоминают увеличенные газетные фотографии, но вблизи оказывается, что все растры этих «фото» нанесены художником вручную. Эти сделанные одними только красками коллажи довольно ярко представляют состояние информационного поля, в котором мы существуем: образы глянцевых девушек соединяются с персонажами газетных хроник, героями современной мифологии и извлеченными из XIX века штампами. Довершают дело длинные названия картин, стилизованные под газетные штампы, советы и лозунги. «Пересоленную еду можно снова сделать съедобной, если положить под ковер газетный лист». «Если хочешь сохранить огурцы свежими, закрась их». В общем, языки искусства, масс-медиа, мифы современного общества соединяются в некое самоценное целое, в котором соотношение красок и линий намного важнее, чем те смыслы, к которым эти линии и краски когда-то отсылали.