Открытие выставки важно не только из-за того, что она вошла в параллельную программу европейской биеннале современного искусства "Манифеста 10", проходящей сейчас в культурной столице, но и потому, что из 30 художников и арт-групп, участвующих в ней, почти треть составляют работы из Самары. Таким образом, самарская арт-диаспора прошла боевое крещение на третьем по важности в мире современного искусства мероприятии.

Эстетические подозрения

Основная программа "Манифесты" расположилась в залах Зимнего дворца и Главного штаба, недавно освоенного сотрудниками Эрмитажа. Среди участников биеннале заявлены, кроме прочих, художники, чьи произведения уже стали классикой: Йозеф Бойс, Луиза Буржуа, Вольфганг Тиллманс, Катарина Фритч, Герхард Рихтер и даже Анри Матисс. Тема "Манифесты" из года в год не меняется – фестиваль искусства призван изучать состояние общества после разрушения берлинской стены, которое, в свою очередь, было сигналом снятия конфронтации между Западом и Востоком, и в то же время публичным отказом от глобальной утопии коммунизма.

Все газеты Петербурга, даже такие как "Мой район", выходят с материалами о "Манифесте" на первых полосах. Анонсы выставок и расписания мероприятий публикуются всюду. Есть среди них и информация о выставке с самарскими корнями "Не музей".

У выставки самарские корни хотя бы потому, что выросла она из размышления участников арт-группы "Лаборатория" (Владимир Логутов, Андрей Сяйлев, Константин Зацепин, Олег Елагин, Илья Саморуков), регулярно совершающих демарши на выставках в Самаре. Их тема – это изучение функционирования искусства: как оно существует, в чем его природа и как воспринимается зрителем.

Однажды "Лаборатория" устроила вместо выставки фуршет, другой раз вместо лектора наняла рассказывать об искусстве танцовщицу, а чтобы творить, они ездят на Красную Глинку и там оставляют артефакты для воображаемого зрителя. Именно поэтому выставка и имеет подзаголовок "Лаборатория…".

Что же значат "эстетические подозрения", заявленные в названии? Искусство творится не на стенке в музее, оно случается в голове зрителя. Но есть в каждой "арт-тусовке", в том числе "тусовке" классического искусства, свои правила и этикет. Ну, например, однажды на выставке фотографий в музее архитектуры сотрудники мне посоветовали смотреть не выставку, а пилястры в зале, где она проходила. Обыватель путается, не знает, на что пристальней смотреть, как отличить шедевр от проходной работы, он зависим от экскурсовода, он во всем ищет искусства и тайные смыслы. Это состояние зрительского ажиотажа и названо куратором "эстетическими подозрениями". Надо сказать, организаторы сделали все, чтобы запутать посетителя, создав атмосферу так называемой зоны неразличения, когда мы лишь смутно можем предположить, искусство перед нами или нет.

"Лаборатория" и Логутов, в частности, всегда заявлял о своем интересе к феномену "авангарда" как тотальной смены языка искусства со старого на совершенно новый и даже не имеющий пока никакого значения, как "дыр бул щил" Алексея Крученых. Суть выставки "Не музей" сводился к поиску произведений, принципиально не музейных, которые бы нельзя было выставить, хоть как-то адекватно сохранить, чтобы привести зрителя в состояние принципиального отсутствия музейного трепета. Зрители буквально испытали на себе все степени "глазения" на вещи, на которые бы они не стали смотреть в обычной жизни.

Местом для выставки стала новая арт-площадка в четырехэтажном заброшенном доме недалеко от Петропавловской крепости (Пироговская набережная, 7, корпус 1), названная "Новая индустрия". В пустых, обшарпанных комнатах расположились произведения, самые очевидные из которых были в технике рисунка и скульптуры. Большая же часть выставки состоит из документаций и реди-мейдов. Из-за отсутствия некоторых этикеток часто возникало сомнение: не навалена ли эта куча глины художником или самим куратором для обескураживания зрителей. Среди заявленных авторов: Давид тер-Оганьян, Алексей Каллима, Влад Юрашко, прославленные арт-группы "Ели Кука" и "З.И.П.", последняя на открытии жарила во дворе шашлыки на вершине спроектированной ими деревянной башни.

Искусство в голове зрителя

Самарский десант возглавляли участники группы "Лаборатория", представившие аудиоинсталляцию, передающую звуки городского шума в пространство выставки, создав метафору искусства, неразличимого с жизнью.

В зале Олега Елагина стоял телевизор с синим экраном, надписью "сигнала нет" и обратным отсчетом времени, в течение которого, как предполагается, телевизор будет искать сигнал. Но на самом деле это хитро смонтированное видео, которое показывает абстрактную картинку и передает громкий, привлекающий внимание звук через каждую минуту. Суть в том, чтобы заставить ради этой секунды целую минуту пялиться на синий экран, убеждающий вас, что сигнала нет. Не так ли мы рассматриваем абстрактные картины в музеях: сигнала нет, а нас убеждают посмотреть подольше.

Андрей Сяйлев развесил белые картины, на поверхности которых указал их размер, материал и авторство. Как часто мы слышим – это Пикассо, это Леонардо, и содержание картины уже становится неважным, а еще гиды любят добавлять: "Холст, масло!" Таким образом, в речах образованных людей второстепенные вещи: из чего картина сделана, кем сделана и где, становятся важнее, чем ее сюжет.

Александр Веревкин развесил в большом зале свои мини-абстракции, формат которых не больше 10х10 см, но рамы для них были выбраны 50х30. Рама как самостоятельное произведение, часто перетягивающее на себя внимание с произведения – частое явление в музеях. Веревкину присуща ирония над "величием искусства", в контру которому он нарочно делает малюсенькие картины с абстрактными "каля-маля". Но кроме этого он возражает и против продажности искусства, вечных разговоров об аукционных рекордах и весьма сомнительном ценообразовании на искусство, поэтому свои картины на выставках он раздает даром, и любой на открытии "Не музея" мог забрать понравившуюся работу. Так что, вероятно, уже на второй-третий день выставки зал будет пустым.

Классической на фоне вышеперечисленного выглядит слайд-документация перформанса Сергея Баландина "Смерть", где он ставит фотоаппарат на автоспуск и убегает от него. Выхваченные вспышкой снимки сложились в видео, сопровождаемое классической музыкой. Сочетание манерности и специфической кустарщины, свойственные этой работе, совершенно сбивает с толку. Это видео – самое старое произведение на всей выставке (2007 год) – образец доморощенного размышления на серьезную тему.

Роман Коржов показал свою работу, уже выставлявшуюся однажды в Арт-центре, - "Staff only", представляющую собой массажное кресло, в котором на глазах у зрителей должны отдыхать только сотрудники выставки, из охраны или технических служб. Всем известно, что самые интересные персонажи на выставках – это смотрители, а самые интересные места – обычно помечены табличкой "служебный вход". Инсталляция-перформанс Коржова – это как раз выворачивание структуры выставки наизнанку, персонал и инфраструктура вытягиваются наружу, а искусство стушевывается.

Особо заслуживает упоминания фотодокументация работ неизвестного самарского художника, собранная группой "Лаборатория". Имя этого художника и художник ли он, вообще неизвестны. Но известно, что в 2013 г. на ул. Ленинградской появлялись то тут, то там наборы предметов: книги и ботинки, чайный сервиз и граненый стакан, кисть в коробке из-под конфет и т. д. Эти предметы фотографировали, и было сделано предположение, что их выкладывает некий художник, создавая нетривиальные ассоциативные образы, будто рассказывая историю своей жизни или летопись одиночества, потери коммуникационных навыков. А может, это просто нищий выбрасывал свои пожитки? Вероятнее всего, это мистификация "Лаборатории", посвященная тому, а хотел ли вообще художник что-нибудь сказать. Ведь искусство – я повторюсь – существует в голове зрителя, а не на стенке музея.