Всех коснулась война

Муж для нее - настоящий герой. Кадровый офицер, с 17 лет на фронте. Более 30 лет посвятил военной службе. "Он был настоящий полковник, - с гордостью говорит Антонина Андрюшина. - И фактически, по званию, и по внутреннему состоянию. Все, что можно хорошего вложить в это понятие, в нем было. Моя жизнь - это его победа. Его нет на свете, а мы все живем".

Антонина родилась и выросла в Пензенской области, в крестьянской семье. Ей еще не исполнилось 12, когда началась война. Детство и юность совпали с тяжелейшими военными и послевоенными временами. Отец ушел на фронт в первые же дни войны и погиб в 1941 году под Ленинградом, во время стратегической оборонительной операции. Старший брат воевал на Украине с бандеровцами. Мать рыла окопы и ездила на лесозаготовки.

"У нас было, как почти во всех семьях. Мужчины воевали, женщины за них работали. Всех коснулась война, мимо не прошла", - говорит ветеран. Оборвалась учеба в школе. Тоня вместе со взрослыми работала в колхозе с раннего утра до позднего вечера. Рабочие руки, в том числе и детские, нужны были везде: на скотном дворе, на сенокосе, на уборке урожая. Женщины вручную косили хлеба, а следом шли дети и вязали снопы — а сами-то были меньше снопов.

"Подростков направляли на заготовку махорки, - вспоминает Андрюшина. - Мы пололи, срезали, сушили, набивали в кисеты и посылали на фронт".

Только пока до кисета дело доходило, ссадинами и занозами покрывались детские ручонки. Срывали цветы, собирали в холщовые сумки, проходили с одного конца поля до другого, вязали вязанки. Жара, мухи и слепни, сильный запах табака, от которого чихали хором и натирали слезящиеся глаза, шли, будто полупьяные. И никто не думал, что это вредно. Трудились с гордостью: мы помогаем бойцам. Им без махорки воевать нельзя. Не зря же еще в 1931 году нарком пищевой промышленности Анастас Микоян всерьез говорил: "Махорка - это оборона. Это, правда, не пушка, не аэроплан, но и без нее на фронте трудно".

Вот эту незаменимую махорку, опьяняющую, вызывающую кашель и слезы, собирали подростки всей страны. Дети знали, что есть норма суточного довольствия - 20 г махорки, и что порой солдаты ждут ее больше, чем хлеба. Закурит боец самокрутку - немного передохнет, снимет психологическое напряжение, получит мгновенную иллюзию некоторого комфорта.

В очередь за огнем

Вечером возвращались домой, но работа не заканчивалась. Пряли, вязали носки, учились вязать варежки с двумя пальцами — для бойцов. Самое сильное впечатление, прочно засевшее в детской памяти — голод, постоянное желание есть. Все время, и днем и ночью, просто хотелось хоть что-то положить в рот.

"Собирали колоски, клевер, лебеду — из этого варили суп, - вспоминает Антонина Леонтьевна. - Весной находили гнилую картошку. Терли свеклу и картошку, добавляли горсть муки — из этого пекли хлеб. Его нужно было съесть сразу: через день он покрывался плесенью".

Не было ни одежды, ни обуви. Мамы научились плести лапти, чтобы хоть что-то носить на ногах. "Как же я радовалась, когда из солдатской шинели - не помню, откуда она взялась — мама сшила пальто! У меня появилась теплая одежда!", - улыбается Андрюшина.

12-летняя девчонка научилась топить печку, косить траву, доить корову и провожать ее на пастбище, пилить и колоть дрова, за которыми сами и ходили с мамой в лес. Везли 6 км на обычных санках по заметенным дорогам.

"Я знала, что тоже помогаю громить врага, - говорит Антонина Леонтьевна. - Никто тогда не жалел себя и не думал, дескать, ах, какой я голодный и замерзший, как же мне тяжело. Мы просто жили в этой разрухе и гордо считали, что приближаем Победу".

Два года Тоня не ходила в школу, но всегда помнила, что надо обязательно получить образование. Уходя на фронт, отец наказал выучиться и стать учителем. Школа была в соседнем селе - за 15 км. Для мамы это значило отправить дочку туда в общежитие и лишиться рабочих рук. Трудодни в колхозе не оплачивали, а с того, что давало домашнее хозяйство, нужно было сдавать заготовки на фронт. Мама поплакала-поплакала, но все-таки отправила дочь учиться.

"В комнате было 20 человек, никаких удобств, часто не было керосина, чтобы зажечь лампу, и мы занимали очередь к горящей печке, чтобы выучить уроки"». Трудно даются Антонине Леонтьевне воспоминания, еле подбирает она слова. Сейчас она и не объяснит, как же выжили маленькие труженики тыла в те суровые годы. Не просто выжили - достойными людьми выросли, патриотами.

Тоня окончила школу уже в мирное время - педагогический институт. Вышла замуж, работала по месту службы мужа в группе советских войск в Германии. Вела активную деятельность в женсовете среди семей военнослужащих, рядового состава, немецкого населения. Никогда не сидела сложа руки. И хотя уже давно на заслуженном отдыхе, Андрюшина так и не научилась отдыхать. Ветеран выступает в разных рабочих и школьных коллективах и сама про себя говорит: "Я пропагандист нравственного и военно-патриотического воспитания".