Удачливые соперники
  «Золотую Маску» в номинации «Лучший спектакль драмы/ малая форма» (в ней и соревновался «СамАрт») получил спектакль Петра Фоменко «Триптих». «Фоменки» вовсе не шли в фаворитах, у «Трипиха» не самая благожелательная критика, но жюри рассудило, что при отсутствии явного лидера награду следует отдать самому именитому из 12 претендентов, так что «СамАрт» совсем не обидно проиграл патриарху и всеобщему любимцу отечественной сцены. Что касается остальных номинаций, в которых был выдвинут «Фальшивый купон», то из двух десятков номинированных режиссеров жюри выбрало Андрея Могучего, а среди художников – Александра Шишкина, соавтора спектакля Могучего «Изотов». Могучий – известный авангардный режиссер, так что победа этого тандема расценена как триумф «нового слова» в театре. Можно сказать, что и «новой драмы» - спектакль поставлен по пьесе экс-тольяттинца Вячеслава Дурненкова. В «костюмной» номинации, на которую также претендовал самарский спектакль, победу одержала молодая выпускница Дмитрия Крымова Мария Трегубова, оформившая спектакль «Тарарабумбия».
 Что касается «Триптиха», поставленного Петром Фоменко по произведениям Пушкина, то это, пожалуй, самый мрачный спектакль в биографии режиссера. Если первая часть, «Граф Нулин», сделана с характерной для Фоменко игривой легкостью, Галина Тюнина и Карен Бадалов скользят вверх-вниз по лесенкам, загримированный Пушкиным Кирилл Пирогов комментирует действие «от автора» из-под потолка, стих льется музыкой – это тот Фоменко, которого все знают и любят, то уже во второй, по «Каменному гостю», интонация меняется. В распахнутом на все фойе театра с его мраморными лестницами действии от разудалого веселья и фривольных похождений Дон Гуана (Кирилл Пирогов, выросший уже в большого актера, судя по «Триптиху») веет могилой: пир и любовь здесь случаются прямо на гробе, а Дон Гуан посмертно сам превращается в статую. Третья часть, по «Сценам из Фауста», с театральной точки зрения сделана несколько сумбурно, но мертвенный грим, обилие нечисти и шелковая ткань, накрывающая зрителей по команде Мефистофеля «все утопить» - не оставляют сомнений в неоптимистичных прогнозах режиссера.
 
  Ожидания и неожиданности
  В большой форме ожидаемо получил «Маску» спектакль Римаса Туминаса «Дядя Ваня» и неожиданно не получил Сергей Маковецкий за главную роль в этом спектакле. «Маску» отдали Игорю Гордину за роль в «Кроткой» (МТЮЗ). Низкий поклон прокатчикам — год назад у самарской публики была возможность посмотреть «Дядю Ваню» на гастролях театра Вахтангова.
  Спектакль руководителя художественных программ «СамАрта» Адольфа Шапиро «Обрыв» (МХТ) так же ожидаемо был отмечен «Маской» Ольги Яковлевой за женскую роль.
 Одна из спецпремий жюри досталась актрисе Ярославского театра Анастасии Светловой, в 2000-2005-м игравшей на сцене Самарского театра драмы. Жюри наградило Светлову «за предельность и полноту существования» в роли Екатерины Ивановны в одноименном спектакле Евгения Марчелли (актриса без пафоса и фальши играет униженную красоту, часть спектакля проводя совершенно раздетой). Еще одна спецпремия досталась проекту Российского академического молодежного театра «Молодые режиссеры – детям». Два спектакля из четырех номинированных - прекрасные в своей рожденной из ничего импровизационной театральности «Бесстрашный барин» и «Как кот гулял, где ему вздумается» - самарцы могли видеть на недавней «Золотой Репке».
 
  На грани жанра
 В номинации «Эксперимент» победил «Гвидон» «Школы драматического искусства». Корреспондент «ВК» посмотрел на фестивале другой спектакль из этой номинации, «Час восемнадцать», посвященный делу Магнитского. К поставленному по такому поводу спектаклю, оказалось, непросто отнестись как к «только спектаклю», легче — как к социальному жесту создателей. В спектакле Михаила Угарова намеренно ничего не говорится о том, по каким причинам оказался в тюрьме умерший в «Матросской тишине» юрист фонда Hermitage Capital Management Сергей Магнитский. Перед нами проходит вереница персонажей, так или иначе имевших отношение к смерти человека: судья, отказавшийся выдать Магнитскому кипяток в суде, следователь, врач, оставившая умирающего на час 18 минут с острыми симптомами панкреатита, «девушка с переднего сиденья «скорой помощи», ни разу не обернувшаяся посмотреть, жив ли пациент в салоне, и т.д. Все они названы настоящими именами. Спектакль почти целиком — вербатим: использованы интервью с участниками истории, беседа с матерью Натальей Магнитской на радио «Эхо Москвы», дневники героя. В финале отрывок из дневника, в котором Магнитский удивляется, как обыденно умирают герои Шекспира, читает кинорежиссер Борис Хлебников. Все, кто хоть раз видел лицо Хлебникова, знают, что ему нельзя не сочувствовать, какую роль ни поручи. К тому же весь спектакль застроен так, что вроде бы все персонажи объемные, у каждого свои оправдания — но все равно жалко только Магнитского, потому что остальные в этой ситуации повели себя просто как сволочи. Некоторая одномерность, как и однообразие формы (спектакль состоит из последовательного нанизывания оправдательных речей), как и неубедительно сделанный сюжет с судьей (создатели предположили, что на том свете в аду ему придется тоже слезно просить кипятку) — могут быть серьезными претензиями к форме спектакля. Но решительно непонятно, как можно в чем-то упрекать постановку, так прямо и на таком материале взывающую к элементарному человеколюбию. Кстати, в «Театре.doc», где идет «Час восемнадцать», вход на него бесплатный.
 В той же номинации «Эксперимент», куда попадает все не вписывающееся в стандартные жанровые рамки, был спектакль из Перми, к которой сейчас приковано внимание культурной общественности. Странное, но не лишенное своего обаяния произведение в жанре арт-оперы по пьесе Леонида Андреева «Жизнь человека» поставил Борис Мильграм, экс-министр культуры края и худрук пермского театра «Театр», один из «проводников» пермской культурной революции. В постановке намешано всего: хоровое пение, оперные арии, драматический театр и кукольный, музыка всех жанров (ее писал известный джазовый композитор Владимир Чекасин)... А еще есть причудливые гигантские конструкции художника Теодора Тэжика. Половину спектакля думаешь, что в этом что-то есть, и как еще поставить выспренную символистскую драму Андреева? Половину же скучаешь от необоснованной претенциозности самой постановки, когда актеры начинают, например, на разные голоса распевать ну совсем уж бытовые фразы. Но лучше всего в пермской «Жизни человека» одна сцена: когда двое молодых актеров остаются на сцене одни и, пошутив, что была опера, а теперь начнется арт, просто и без всяких «подпорок» в виде музыки или сценографических конструкций играют голодных, бесшабашных молодых влюбленных. Публику, кажется, в этот момент впервые «цепляет» спектакль: сердобольные зрители даже подкармливают актеров бананами.
Примерно тем же «берет» публику и другой нестоличный участник программы - получивший Приз критики спектакль «Экспонаты» из кузбасского Прокопьевска, поставленный по пьесе тольяттинца Вячеслава Дурненкова. Очень свежий и живой спектакль, обязанный своим успехом то ли хорошей работе молодого режиссера Марата Гацалова, то ли тому, что актеры из шахтерского городка живут в тех же предлагаемых обстоятельствах, что и герои пьесы. Зайдя в зал и получив бахилы на ноги, зритель сразу проходит через сцену, представляющую собой современный выставочный павильон, где уже заняты своими делами актеры – жители мифического Полынска, чуть было не превращенного столичными бизнесменами в этнографический музей. Прокопьевские актеры играют их с редкой органикой, сочувствием и пониманием темы.
 
  Оптимизм под занавес
  Что касается тех, за кого мы могли болеть в музыкальных жанрах, то ничего не получил ростовский «Князь Игорь» Юрия Александрова (предшественник самарского спектакля) — в оперной номинации безоговорочными фаворитами были «Воццек» Дмитрия Чернякова (Большой театр) и «Женщина без тени» Мариинского театра.
 Зато в оперетте почти безраздельно царствовали не столичные театры, а екатеринбургская Музкомедия (впрочем, признанный лидер своего жанра). Корреспондент «ВК», до того только наслышанный об уральском театре, был потрясен его профессиональным уровнем. «Мертвые души» - совершенно европейский мюзикл, с прекрасной музыкой Пантыкина, мощной сценографией Сергея Александрова, безупречной композицией и текстами (Константин Рубинский в своем либретто тонко и остроумно соединил «Мертвые души» с мотивами всего творчества Гоголя), сильным вокалом, спецэффектами… Спектакль Кирилла Стрежнева, получивший сразу четыре «Золотые Маски», пожалуй, как никакой другой номинант конкурса вселяет оптимизм в провинциала: не все самое интересное на театре случается у нас в столицах, не все.

Источник: www.vkonline.ru