Архитектурные страдания
Вопрос сохранения архитектурного наследия, несомненно, оказался самым горячим культурным вопросом года. Мы увидели несколько впечатляющих инициатив общественности — «от прогулок по старой Самаре» и велопробега в защиту Фабрики-кухни до создания движения СамАрх. Муниципальные власти собирали громкие пресс-конференции, на которых отчитывались об успехах в реконструкции или «давали суровый отпор» попыткам незаконного сноса... Оставалось только удивляться, почему же при этом памятники все еще продолжают разрушаться. Увенчало год впечатляющее событие — потеря Самарой, Тольятти и Сызранью статуса исторических поселений. Пусть это, как говорят, не окончательное решение, но, несомненно, тревожный звонок.
При этом понятно, что защита зданий от сноса ничего в наших условиях не решает. Достаточно просто подождать какое-то время, и дома XIX века сами развалятся. Есть ли у нас стратегия, которая позволила бы не только «не давать в обиду» архитектурное наследие, но и как-то разумно его использовать? Если наши памятники так ценны, то где потоки туристов?
«Сколько существует в Самаре архитектурный вуз, столько разрабатываются концепции, стратегии реконструкции исторической части города, - рассказывает один из ведущих архитекторов Самары, профессор СГАСУ Виталий Самогоров. - Ни одна из них не была полностью реализована. Сейчас речь должна идти о максимальном сохранении того, что осталось, и учете масштаба городской среды при строительстве нового. Проблема также в том, что в обычной деревянной жилой застройке никто не видит ценности. Говорят о сохранении памятников, но без средовой застройки их существование во многом теряет смысл.
Это вопрос мировоззрения. Нужно переустроить головы так, чтобы люди увидели ценность того, что мы имеем. Самарские дворы - это самое красивое, что вообще есть в Самаре. Если к нам приезжают иностранцы, они ходят и фотографируют их. Их сейчас изучают студенты, настолько они сложны, с точки зрения устройства, и комфортны, с точки зрения масштаба. Другое дело, что все удобства там в плачевном состоянии. Государство должно помогать жильцам реконструировать их дома. Если  проведем эти реконструкции, подключим сети, создадим людям нормальные условия для жизни,  мы получим европейский город со своими уникальными особенностями. Сейчас мы теряем шансы на это с каждым годом».
Чтобы что-то начать делать, нужно с чего-то начинать. Архитекторы Дмитрий и Мария Храмовы разработали проект Art Public, в рамках которого предлагают привести в порядок пространство вдоль улицы Молодогвардейской, разделив его на зоны и объявив конкурс на их реконструкцию. Предлагается объединить силы не только архитекторов, но и художников, скульпторов, бизнесменов, чтобы хотя бы в этом, относительно небольшом пространстве создать среду, которая на самом деле выполняла бы функции центра города. Сейчас, по мнению архитекторов, нам практически нечем гордиться. «Эстетических магнитов» в Самаре нет — если не считать волжского пейзажа.
Проект Храмовых далеко не единственный, но, кажется, все архитекторы согласны в одном — нужны маленькие шаги, которые, однако, будут делаться системно. Одним из таких шагов могла бы стать реализация проекта Михаила Савченко, который предлагает  соединить основные достопримечательности Самары туристическим маршрутом, прочертив его прямо по асфальту — так, как это уже сделано в Перми и нескольких европейских городах. Правда, возникают сомнения, какие памятники сейчас включать в этот маршрут? Одни не первый год на реставрации, другие — в ужасном состоянии... Но само определение списка наших главных «гордостей», которые надо реставрировать в первую очередь, уже могло бы запустить какие-то процессы...

Театральная недостолица?

Считается, что театрами наша область всегда была сильна. Во всяком случае, несколько фактов не оспоришь: например, в минувшем году в «СамАрте» поставил сильный спектакль Анатолий Праудин, и теперь «Фальшивый купон» прошел на «Золотую Маску». Открылся обновленный Оперный. Еще мы наконец-то дождались качественных гастролей: в этом году приезжал спектакль Римаса Туминаса «Дядя Ваня» (страшно вспомнить, когда последний раз в Самаре показывали такого уровня московский спектакль). Впервые привез свой проект («Донку») Международный фестиваль им. Чехова.
С другой стороны, мы спрашиваем у театров, какой бы проект они бы еще хотели реализовать. И все без исключения называют то, что уже в процессе запуска. Директор «СамАрта» Сергей Соколов ждет окончательной сдачи Оперного и реконструкции собственного театра, а в дальнейшем – строительства нового здания Театра кукол и реконструкции Драмы. Это действительно глобальные и необходимые проекты, результат от реализации которых останется с нами надолго. «Эти культурные центры должны представлять собой произведения архитектуры», - говорит Сергей Соколов. Впрочем, замороженное строительство второй очереди не мешает «СамАрту» и на той площади, какая есть, реализовывать творческие идеи. В планах, кроме «Золотой Маски», участие во всероссийском фестивале «Арлекин», конгрессе АССИТЕЖ, «Чайка» Анатолия Праудина и т.д.
Худрук Оперного Михаил Губский как полезные для губернии проекты анонсирует балет «Анюта» в постановке Владимира Васильева и оперу «Борис Годунов» в оформлении художника с мировым именем Павла Каплевича. «Сама по себе регулярная работа театра на суперсовременной, сверхоснащенной реконструированной сцене, с нашими замечательными солистами – важный для губернии культурный проект», - заключает г-н Губский.
Директор Самарского театра кукол Ольга Дикушина тоже считает, все, что нужно, уже есть: «Наш театр в 2011 году уже реализует проект, который мы считаем наиболее полезным для культурной сферы губернии. Это фестиваль национальных театров кукол «Радуга». В 2011 году он пройдет в Самаре уже в четвертый раз. Сегодня, когда глобализация экономики приводит к глобализации культуры, особенно важно показать зрителю, что в национальных культурных традициях одного народа заключаются принципы всего человечества», - говорят в кукольном театре, и спорить было бы глупо, особенно после недавних событий.
Получается, все есть и ничего сверх этого не нужно? Но вот мы спрашиваем критиков – и получаем совсем другую картину. Театральный критик, член правления СТД доцент СамГУ Татьяна Журчева считает, что слухи о расцвете у нас театрального искусства сильно преувеличены:
«Несмотря на все заверения о том, что Самара – театральный город, с театрами у нас дела плохи. Статус театральной столицы, на который как будто претендует наш регион, сегодня ничем не подтверждается: мы глубочайшая провинция, у нас даже нет достаточного количества театральных событий для ежемесячного обзора театральной жизни. Наш зритель не приучен к хорошему театру, что подтверждается периодическим срывом гастролей коллективов высочайшей художественной репутации и аншлагами пошлых антреприз. Один из стимулов развития театрального процесса - фестивали, которые позволяют увидеть, что делают в других регионах, и на их фоне трезво оценить свой уровень. Их у нас было несколько, теперь осталась одна «Золотая репка».
В первую очередь, считает критик, нужно восстановить «Волжские театральные сезоны» - фестиваль, прошедший в первый и единственный раз в 2007-м. Второй, намеченный на 2009-й, отменился из-за кризиса: «Нам до сих пор (второй год) звонят из театров с вопросом, будет ли фестиваль и когда». Татьяна Журчева говорит и о необходимости восстановить фестиваль, основанный Глебом Дроздовым, в Тольятти, и о тольяттинской школе новой драмы, выходцы из которой знамениты на весь мир: «Фестиваль «Новая драма. Тольятти» удалось провести всего дважды. Именно он положил начало серьезному научному изучению новой драмы филологами СамГУ и других городов». Драматургов ставят за рубежом, приглашают на пермские и московские фестивали, на читки в Казань, но на малой родине обращают на них мало внимания.
Наконец, заключает Татьяна Журчева, театров у нас просто мало, а те, что есть, почти перестали ездить с регулярными гастролями по области: «В нашей области стыдно мало театров: 11 на всю область. Тогда как в одном только Екатеринбурге их около 20. Наши муниципалитеты, включая самарский, как-то очень скупо расходуют деньги на городские театры. В малых городах области, кроме Похвистнева, театров нет вообще. Каждый год среди моих студентов я обнаруживаю тех, кто в свои 17-18 лет ни разу не был в театре: они приехали из районов нашей области».
Не стоит думать, что это мнение только одного критика-пессимиста. Признак «столицы» - частые гости из других городов. В Самарской области их пока даже меньше, чем было несколько лет назад.

Кого сдать в музей?

Конец года был отмечен удивительным событием — общественность вспомнила, что у нас есть музеи. В Самаре филологи написали длинное письмо в защиту музея Алексея Толстого от действий нового директора Людмилы Савченко, которая якобы поставила под угрозу сохранение аутентичного духа заведения. Справедливости ради стоит сказать, что никто из опрошенных нами подписантов, за исключением одного, работающего в музее, не мог внятно объяснить, чем конкретно угрожает наследию Толстого музейщик с 30-летним стажем работы, имеющий за плечами опыт создания трех музеев с нуля и реанимации еще одного. Другой конфликт разгорелся вокруг тольяттинского краеведческого музея, где тоже произошла смена директора.
Не будем вдаваться в детали этих событий, о которых «ВК» уже писала довольно подробно. Важнее, что они могут стать поводом для оценки состояния, в котором сейчас находятся музеи области.
В начале декабря Самару посетил преподаватель русской и советской культуры Университета Париж-Сорбонна, заведующий отделением Восточных стран Международного Музея Цивилизации, один из создателей музея Европейского средиземноморья Франсис Конт. Он рассказывал о трансформациях, которые претерпели европейские музеи в конце XX века. По словам господина Конта, в это время во Франции «умерли» несколько таких известнейших музеев, как музей человека, музей народных традиций, музеи искусства Африки и Океании. В 2000-е они были воссозданы в виде музеев общества. Смысл этого преобразования заключался в том, чтобы найти более тесный контакт музея с настоящим. «Изменилась сама постановка вопроса, - рассказывал музейщик. - Не «Зачем?» а «Для кого?». Музеи должны были пойти навстречу широкой публике, стать участниками процесса производства разных видов самосознания». Речь, однако, не о том, чтобы открыть в музеях игровые автоматы. А о том, чтобы знания, хранилищем которых является музей, стали рамкой, сквозь которую можно смотреть на современные проблемы.
«Цель музея цивилизации, - говорил Конт, - показать зрителю многообразие мира. Помочь увидеть свою культуру со стороны, остудить непосредственные реакции. Такая же ситуация и с философским музеем. Он не должен быть выставкой ответов, он должен дать зрителю представление о сомнениях и неуверенности, которые являются основой любого знания».
От ответа на вопрос о том, знает ли он в России музеи, идущие по такому пути, г-н Конт, однако, ушел. И отправился по самарским музеям.
Автору этих строк удалось походить с Франсисом Контом по краеведческому музею им. Алабина. «Кажется, раньше тут было как-то больше музея», - удивился француз, обнаружив, что основная экспозиция стыдливо прячется в одном из залов второго этажа, в то время как весь первый этаж занят чем-то явно не музейным. Профессору понравилась экскурсия по основным этапам жизни крестьянина, показанным через обряды, связанные с рождением, инициацией, свадьбой, праздником урожая и т.д. Но, по его словам, формат, когда зритель видит лишь запрятанные за стеклом вещи, все оживляющие их знания несет экскурсовод - это как раз то, от чего сейчас в Европе пытаются уйти. Современный музей показывает сознание, а не вещи. «У меня есть несколько тем, над которыми я работаю со студентами, - рассказывал француз. - Тема Рая, Пути, Воды... Я показываю, как работали эти архетипы раньше и как работают теперь. Например, в России я купил много картин советских художников, в которых вижу ту же самую тему — только рай называют светлым будущим».
Контакт с настоящим. Но все ведь упирается в средства? Неужели музею не остается ничего, кроме позорного бегства с собственной территории? В то же время мы переживаем настоящий бум моды на все этническое. Этнические фестивали, мастер-классы по народным ремеслам и горловому пению, полушарлатанские курсы чувашской магии и т.д. Люди готовы ехать на другой конец страны, чтобы что-то узнать о тайнах чувашских орнаментов. Удивительно, но музея все эти движения почти никак не касаются. Что это — страх нарушить чистоту не омраченного практическим применением научного знания или просто желание отсидеться в тихом уголке, не вникая в потребности и запросы «земной жизни»?
 

Нечистое искусство 
Франсис Конт побывал и в галерее «Виктория». Там он купил две картины - акварель современного художника Владимира Логутова из серии «Встречи» и небольшой этюд Владимира Кожанова «Весна». «Удивительно, как талантлив этот молодой художник», - сказал он о Логутове. 
Современное искусство - одно из самых динамично развивающихся направлений самарской культуры. «Арт-центр», галерея «11 комнат», КЦ «Арт-Пропаганда», галерея «Новое пространство» - эти площадки возникли за два года, и только одна из них («Новое пространство») - при прямой поддержке власти. Удивительный для нашей области масштаб некоммерческих начинаний «снизу». В то же время они как будто остаются на самой окраине официально признанной культуры, сохраняя для многих статус «детских площадок». Между тем на этих площадках выросли явления мирового уровня, на переизбыток которых в Самаре, кажется, не жалуются. Владимир Логутов в этом году выставлялся в Москве, Нью-Йорке и Турине, Сергей Баландин провел целый гастрольный тур по Европе. Ширяевская биеннале, организованная художниками Нелей и Романом Коржовыми, не первый год собирает участников из нескольких стран Европы. Сами художники уверены, что их начинания могли бы стать брендом города, создав здесь принципиально другую ситуацию.
«Эти молодые ребята из «11 комнат», которые уже несколько лет держатся без денег, сохраняя дух лаборатории, эксперимента, - самое ценное что у нас есть, - говорит Неля Коржова. - Их надо поддержать». О Ширяевской биеннале художница заметила, что это событие можно было бы поднять на совершенно другой уровень, обрати на него внимание власти и спонсоры. «Мы много лет проводим это событие и нам никто не мешает, - говорит она. - Но никто не торопится помогать, хотя мы открыты к любым взаимодействиям. Это же наша, волжская тема, ее надо поднять и понести, сделать своим брендом города».
Мысль о нехватке серьезного события, которое задавало бы уровень местным акциям, высказали практически все опрошенные нами художники. «Я знаю, люди у нас недовольны современным искусством, потому что им показывают далеко не самое лучшее, - говорит Сергей Баландин. - Если бы у нас была биеннале уровня не ширяевского, а венецианского, если бы нам хоть раз показали мировое имя, все бы изменилось. Очень трудно выдержать очарование качественного современного искусства». Также художник рассказал о том, что думает об открытии образовательного проекта, связанного с современным искусством. Его инициатива - не единственная. Уже второй год Неля и Анна Коржовы читают в художественном музее цикл лекций «Арсенал современного искусства». Владимир Логутов организовал «школу авангарда». В то же время в официальных учебных заведениях, по словам Баландина, история живописи заканчивается импрессионистами.
По словам Логутова, необходима  междисциплинарная культурная площадка, где вместе существовали бы галереи, концертный зал, театр, мастерские художников, театральные студии, арт-кафе и т.д.  Такой культурный центр мог бы стать и решением некоторых проблем городской среды. Мы видели, как громко начинался проект «Арт-полис», который должен был превратить территорию мукомольного завода в арт-кластер, и затух из-за отсутствия финансирования. Каждый раз, когда проходит очередная акция в защиту Фабрики-кухни, являющейся признанным во всем мире памятником советского конструктивизма, арт-сообщество начинает обсуждать перспективу выкупа памятника и открытия на его территории музея современного искусства, но дальше разговоров дело не идет. Между тем в столь часто упоминаемой Перми всего за год с небольшим заброшенное здание речного вокзала превратили в музей, известный далеко за пределами нашей страны...
Академические художники тоже считают, что могли бы намного больше помогать городу, чем сейчас. «Когда проезжаешь по европейским городам, обращаешь внимание: на каждом перекрестке стоят небольшие скульптуры, которые радуют глаз. Почему бы и нам к этому не стремиться? Ведь архитектура наша однотипная — она раздражает глаз», - говорит председатель Союза художников Иван Мельников. Сам он готов назвать множество мест, которые можно было бы украсить небольшими скульптурами, и готов их создавать. Тут стоит подчеркнуть, что на самом деле речь идет не просто об украшательстве, речь идет о двух принципиально разных путях существования искусства. Один - это выставки типа «Большой Волги», спокойные, академические и уютно укрытые за стенами зала. Другой - активное, может быть, где-то провокационное взаимодействие с городом и его жителями. «Не должно быть ощущения, что культура - это рекреация, которая никак не связана с окружающим миром, - говорит Сергей Баландин. - У каждого настоящего произведения есть некие «мигалочки», которые связывают его с современным миром. Их надо активизировать».

Перспективы?
«Любой аналитик в России приходит в отчаяние от масштаба проблем», - сказал в интервью «ВК» Марат Гельман. Выход, который предлагал идеолог «пермской культурной революции», - искать точки прорыва, зоны, из которых можно было бы запустить цепную реакцию. Бегло осмотрев лишь четыре сферы нашей культуры, мы видим, что проблемы действительно взаимосвязаны. Есть и люди, которые на своих участках уже делают шаги в сторону их решения. Мы считаем работу по выявлению этих проектов только начатой. Включиться в нее можно, познакомившись с сюжетом «Возможная Самара» на сайте vninform.ru – там можно обсудить уже предложенные проекты или предложить свой.

Источник: www.vkonline.ru