В феврале в Самарской филармонии выступила Compagnie Régis Obadia - труппа хореографа Режиса Обадиа, представителя "новой волны" французского танца, известного также по работе в России. Незадолго до спектакля специальный корреспондент Волга Ньюс встретился с Режисом и его супругой и соавтором Елизаветой Вергасовой.

 - Это первый ваш гастрольный тур по России. Какие впечатления?

Режис: Мы уже были в Сочи, Стерлитамаке, Белгороде, Оренбурге, Москве. Теперь в Самаре. Очень разные города, очень разная реакция. Из всех городов, в которых мы были, самыми закрытыми оказались люди в Стерлитамаке. Например, мы не смогли танцевать в обнаженном виде, хотя в нашем спектакле тело не используется как объект - только как субъект, и в этом нет ни разврата, ни желания эпатировать. Тело в ночь убийства Суламифи показано в весьма деликатном свете, но она была обнажена, и мокрое тело покрывается красным песком, как будто раной. Мы не могли показать этого в Стерлитамаке, и танцовщице было очень странно выступать в купальнике.

Елизавета: Я всегда вспоминаю в этом случае, что Василий Блаженный всю жизнь проходил голый.

- Вы говорили в одном из интервью о разности русского и европейского менталитетов. Вы много работаете в России - эта разница сказывается?

Режис: Разница больше ментального характера. Думаю, что русские ментально очень сильные. Я уже десять лет работаю в России, и мне нравится это и очень важно, и так же важно сохранять свое присутствие во Франции.

- А в восприятии ваших спектаклей есть разница?

Режис: Есть, но она часто зависит от места. Есть города, где люди не знакомы с современным искусством, и тут уже включаются индивидуальные способности восприятия. Там, где люди больше знакомы с современным балетом, восприятие более адекватное. Но мне даже нравится, когда зрители ничего не знают об этом искусстве и, тем не менее, с интересом смотрят наши спектакли.
- Вы получали "Золотую Маску" - вы понимаете, что значит эта награда для российского режиссера?

Режис: Я получал много театральных наград, но, получая "Золотую Маску", тоже был очень счастлив. Хотя, наверное, для меня она значит не то, что для русских.

- Вам важно признание?

 - Мы не работаем для того, чтобы получать призы, но они нужны для того, чтобы тебя узнавали. Это важно для публики как референция. "А, у этого режиссера была "Маска"!

- Расскажите немного, как существует ваша Компания во Франции.
Режис: О, это очень большая тема. Настоящая "новая волна" во французском танце была в 1980-е, к ней принадлежала и наша Компания. Тогда действительно было открытие, прорыв. А сейчас 350 компаний, и мы часто даже не знаем, кто это. Просто социальная политика в области культуры рассчитана не на талант.
Елизавета: И плюс к тому много трупп приезжают из-за границы, чтобы выступить во Франции. Есть коллективы, годами ждущие очереди, чтобы показать что-то на сцене, потому что просто нет места. Отсюда такое количество уличных фестивалей, на которых люди могут хоть как-то о себе заявить.
Режис: Есть регионы, где лучше поддерживают танец, - это очень сложный сюжет, у нас сейчас просто нет на него времени. Я сам предпочитаю рассчитывать на себя. 

- Часто говорят об уникальности российской театральной системы...

Режис: Я думаю, эта система будет быстро меняться. Невозможно продолжать так, как было, эта система может оставаться прежней только при очень низких зарплатах. А если человек живет в Москве - это очень дорого.

- Вы наверняка видели много российского современного танца, он сильно отстает?

Режис: Нет, мало видел, его почти нет. Вообще в России очень мало ставится спектаклей, которые можно отнести к современному танцу. Иногда это неоклассика, или в больших академических театрах, таких как Большой или Михайловский, ставят современные авторы, но это все равно другая школа и несколько другое исполнение. А танца, который родился из недр России, - почти нет.

Елизавета: Очень часто наш танец вторичен, просто люди здесь очень мало видели. Не было еще такого, чтобы я сказала: "Вау, вот это да! Люди действительно что-то "вынули из себя". Возможно, сейчас что-то родится, потому что этим занимаются. Но пока была только ориентация на европейский танец. Вот муж согласен, мы вместе с ним делали фильм о Доменике Мерси, танцоре Пины Бауш. Мы отсмотрели много материала, понимая, что многие у нас вдохновлены ее творчеством. Очень многие вдохновлены и творчеством Режиса, я вижу влияние. Но дальше нужно идти самим, нужно искать - это очень тяжелая работа. А для этого нужны условия, нужны студии.

Режис: Русский авангард в танце до сих пор - это "Русские сезоны" Дягилева. Они стали настоящим прорывом, и пока ничего не может с ним сравниться. Второго Дягилева, Фокина или Баланчина, благодаря которым произошла русская революция в танце, больше не было. Эта революция много дала в европейском варианте, но пока не вернулась к вам.

 - От чего вы отталкиваетесь в своем танце - от музыки, от сюжета, который хочется поставить?

Режис: Я думаю, что у каждого  артиста и творца есть очень много вещей, которые формируют его мировоззрение. Я работаю с моим телом, но есть много вещей, способных меня вдохновить. Это может быть музыка, пейзаж, скульптура - все, что угодно, может дать импульс.

Елизавета: Я 15 лет работаю с Режисом и не знаю ответа на этот вопрос. Вдруг раз - и он вынимает какую-то тему. Где она у него зрела, как долго он к ней шел -  не знаю. От себя могу сказать, что Режис работает очень тяжело. Он очень честный искатель.

 - Кого вы считаете своими учителями?

Режис: Пина. Пина Бауш. Очень ее люблю. Я не работал с ней, но был знаком. Она все сделала. Я очень люблю ее групповые спектакли, в которых много людей, первые. И особенно в сотворчестве с художником Рольфом Борзиком, который делал декорации и костюмы. Я однажды сказал: "Пина - это Пикассо в танце".

Елизавета: Это было уникально, когда на Францию целый день звучал голос Режиса и рассказывал о Пине Бауш. Мы были в Болгарии, когда она умерла, нам позвонили и спросили, не  хочет ли Режис что-то сказать по этому поводу. На самом деле "Пикассо" он назвал Пину раньше, в другом интервью. Знаете, у нас любят "опускать" людей. Где-то в конце 1990-х ему позвонили и спросили: может быть, Пина Бауш уже закончилась? Режис сказал, что не будет обсуждать с ними Пину, потому что для него она - Пикассо в танце. И с этого момента  фраза "пошла в народ".

 - Давайте в заключение пару слов о вашем сотрудничестве с супругой.

Режис: Это музыка, костюмы, драматургия. Это жизнь, это творчество, это вообще все.