Крушение надежд
А ведь еще на рубеже столетий всем казалось, что для России складывается прекрасная перспектива на успешное развитие в течение всего ХХ века. В это время благодаря выгодной конъюнктуре мирового рынка наша страна переживала небывалый в ее истории экономический подъем. Одним из регионов, где стремительно развивалась промышленность, тогда была и Самарская губерния. Из-за высоких темпов экономического роста наш город тогда называли «русским Чикаго».
Вот что в 1908 году писал о местных купцах журнал «Исторический вестник»: «В Самаре все купят, за всякий товар расплатятся наличными. Капиталисты в Самаре - не то что в Симбирске и Казани, 100-тысячников здесь зовут «среднячками», вследствие наличности многих миллионеров…». При этом у самарских предпринимателей в почете было честное ведение сделок и забота о своих работниках. У нас в те годы поддерживался один из самых высоких в стране уровней средней заработной платы.
Однако это местное благоденствие быстро исчезло уже вскоре после начала Первой мировой войны, когда оказались разрушенными все надежды на гармоничное развитие хозяйства, науки и культуры губернии, на увеличение благосостояния ее населения. В то же время эта ситуация оказалась благоприятной для деятельности политических партий, строивших свою работу на критике действий правительства.
В советской литературе, касающейся событий в нашей стране в период экономического кризиса 1916 года, наибольшее внимание уделялось большевистскому крылу Российской социал-демократической рабочей партии, или РСДРП(б). Считалось, что именно ее подпольная деятельность стала одной из главных причин падения монархии в России в 1917 году. Однако даже сам Ленин, находившийся в то время в Швейцарии, впоследствии признавал, что события Февральской революции для него стали полной неожиданностью.
На самом деле наибольшей политической активностью в России в то время отличались вовсе не большевики, а партия кадетов (конституционные демократы, они же - партия народной воли), социалисты-революционеры (эсеры) и меньшевики (правое крыло РСДРП). Из других политических организаций, так или иначе проявлявших себя в 1916 году, можно назвать октябристов, анархистов, бундовцев и некоторых других. Отделения всех названных выше политических партий в 1916 году активно действовали и в Самаре. Их лидерами в это время были: большевиков – Александр Бубнов, меньшевиков – Исидор Рамишвили, кадетов – Алихан Букейханов, эсеров – Константин Глядков, бундовцев – Лев Гинзбург.
Некоторых из этих людей можно увидеть на фотографии, обнаруженной автором этих строк в фондах Самарского областного историко-краеведческого музея имени Петра Алабина. Снимок сделан 6 марта 1916 года в здании городской управы после заседания Самарского областного комитета Всероссийского Союза городов. Поскольку многие активисты и лидеры местных отделений политических партий входили в этот комитет, они оказались запечатленными на этом уникальном фото. Сегодня в нашей газете оно публикуется впервые.

Тайный визит в Самару
Лидером правого крыла партии эсеров России в 1916 году был Александр Керенский, будущий глава Временного правительства. Для многих наверняка будут неожиданными его тесные связи с Самарой, однако факт остается фактом: в период с 1914 по 1916 годы Керенский более десятка раз побывал в нашем городе, и в основном с тайными визитами. Об одном из таких посещений оставил свои воспоминания известный в Самаре общественный деятель Александр Елшин, член кадетской партии. Вот некоторые выдержки из его мемуаров.
«В Самару приехали А.Ф. Керенский и Н.В. Некрасов (до 1916 года генеральный секретарь масонской ложи «Великий Восток народов России», член кадетской партии. – В.Е.). Я был у них в номере - они остановились в гостинице «Националь» на углу Саратовской и Панской (теперь угол улиц Фрунзе и Ленинградской. – В.Е.)… На другой день они были у меня и в разговоре пошли еще дальше - выяснилось, что речь идет о масонстве. Меня это чрезвычайно удивило, так как я полагал, что эта организация с ее ритуалами давно минувших времен уже давно не существует. Наш разговор кончился тем, что я дал согласие на вступление в масонство.
Принятие было назначено в квартире Кугушева (князь, гласный Самарской городской Думы, и в то же время - сочувствующий РСДРП. – В.Е.) - Казанская улица (ныне улица Алексея Толстого. – В.Е.), № 30, дом Субботина, где я неожиданно для себя встретил Алихана Букейханова. Не было никакого сомнения, что Букейханов также состоит в братстве, ибо он вначале играл роль посредника между мной и Керенским с Некрасовым… Он завязал мне глаза и предложил подождать в таком положении некоторое время и не снимать без него повязку.
Через некоторое время я услышал шаги вошедших людей, и затем голос Керенского заявил мне, что я нахожусь перед делегацией Верховного Совета братства масонов. Было задано мне несколько вопросов, и затем, стоя, я повторил за Керенским клятву… Прямо оттуда мы все пошли на пароход общества «Кавказ и Меркурий», на котором Керенский и Некрасов уехали в Саратов».
Здесь нужно отметить, что уже вскоре после приезда в наш город Керенский на тайном собрании был избран генеральным секретарем Верховного Совета масонской ложи «Великий Восток народов России», сменив на этом посту предыдущего ее руководителя Некрасова. Основное противоречие между ними заключалось в том, что масоны традиционно считали себя пацифистами, а Россия в ту пору, как известно, находилась в состоянии войны. Такое противоречие и породило в рядах русских масонов разброс и шатания. Однако Керенский смог убедить подавляющее большинство делегатов масонского конгресса, что войну следует продолжать.
После избрания на тайную должность Керенский в течение всего 1916 года стремительно усиливал свое влияние в кулуарах российской политики. Ведь в упомянутую масонскую ложу входили многие известные люди того времени, лидеры промышленники, члены Государственной думы. Именно то значительное и незаметное для глаза постороннего обывателя воздействие на российскую верхушку, которое давало Керенскому лидерство в масонской организации, и обусловило тот необъяснимо быстрый взлет его политической карьеры.

Погром на Троицком
Между тем экономическая и социальная напряженность в Самаре в 1916 году продолжала усугубляться. Острое недовольство населения продолжающейся войной и связанным с нею ростом цен 5 ноября того года вылилось в погром магазинов и прочих торговых точек, перешедшее затем в схватку с полицией и войсками, о чем рассказывают материалы Государственного архива Самарской области (ГАСО).
События начались утром на Троицком рынке. При его открытии торговцы выставили на продажу только мясо низших сортов, а цену на него назначили как за высший сорт. Разумеется, многочисленные домохозяйки, пришедшие в это время на рынок за покупками, стали требовать хорошего товара по нормальным ценам. Торговцы отказывались, ссылаясь на то обстоятельство, что из-за роста военных и прочих налогов в стране сильно выросли затраты на производство и доставку мяса.
Уже вскоре около мясных прилавков собралась возмущенная толпа, из которой раздавались выкрики: «Для богатых любого мяса хватает, а нам дают одни объедки», «Богатым все можно, а нас считают за быдло», «Наши мужья умирают в окопах, а мы в тылу умираем с голоду». А когда раздались призывы: «Бей торгашей!», домохозяйки бросились ломать мясные лавки. К женщинам тут же присоединились мужчины и подростки.
Разгромив рынок, избив торговцев и разграбив их мясные запасы, толпа вышла на Троицкую улицу (ныне Галактионовская) и начала бить витрины соседних магазинов. Не помогли утихомирить погромщиков и подоспевшие наряды конной полиции, которые попытались было разогнать участников беспорядков с помощью плетей. Это еще больше озлобило бунтарей, и в полицейских полетели камни, палки и вообще все, что попадалось людям по руку.
В довершение всего кто-то из толпы несколько раз выстрелил из нагана в шеренгу стражей порядка, в результате чего один из городовых был ранен в руку. Эта стрельба формально развязала руки блюстителям закона, и тогда по команде полицмейстера они открыли по толпе огонь из ружей. Три человека из числа бунтовщиков были убиты на месте, и еще несколько десятков ранено. Буквально за пять минут толпа рассеялась на отдельные группы, которые продолжали кидать в полицейских камни с крыш и из подворотен. После этого начались погромы и поджоги магазинов и лавок на улице Панской (ныне Ленинградская), и тогда городская управа приняла решение ввести в Самару войска.
К полудню 5 ноября в район улиц Троицкой и Панской прибыли четыре роты солдат во главе с начальником Самарского гарнизона. Погромщиков вытесняли из торговых рядов и отлавливали по всему городу в течение нескольких часов, но лишь с наступлением темноты криминальная ситуация в Самаре немного стабилизировалась.
По данным полиции, всего в тот день, кроме Троицкого рынка, было разгромлено свыше 50 магазинов, аптек и мелких лавок. Задержано около 70 человек, но их могло быть гораздо больше, если бы не откровенная симпатия к бунтовщикам со стороны военнослужащих. Как сообщалось в полицейских отчетах, часто нижние чины одобряюще высказывались по отношению к восставшим, отказывались вытеснять толпу с рынка и даже заставили городовых отпустить немало задержанных под предлогом того, что они не виноваты, а до беспорядков их довела нищая и беспросветная жизнь.
Из уроков истории мы знаем: если в той или иной стране властная верхушка теряет доверие к себе армии и других силовых структур, то дни ее пребывания у руля государства оказываются сочтены. В ряде государств мира мы это наблюдаем и сейчас. А теперь оказывается, что 95 лет назад почти то же самое происходило и в России. Но это уже совсем другая история.

Источник: www.vkonline.ru