Как и предыдущая работа Мунджу ("4 месяца, 3 недели и 2 дня"), "За холмами" повествует о двух девушках. Алина, работающая официанткой в Германии, приезжает на родину к старой подруге Войкице, которая теперь - монашка в деревенском монастыре. Вскоре выясняется, что героинь связывают чувства более интимного характера, что Алина приехала забрать Войкицу и что она вообще мечтает начать со своей "второй половинкой" новую жизнь.

Но с самого начала все идет не так. Войкица охладела к возлюбленной, любит, как сама говорит, одного бога, да и настоятель монастыря не собирается отпускать исполнительную девушку. К тому же у Алины вскоре внезапно начинаются какие-то истерические приступы, которые священник с приходом быстро списывают на одержимость дьяволом и пытаются исцелить несчастную жестокими способами, вплоть до распятия.

Два с половиной часа сцены ритуалов богослужения перемежаются с беснованием героини и не очень зрелищными, по голливудским меркам, попытками экзорцизма, который завершается трагедией.

Это то ли драма о неразделенной однополой любви, то ли еще одно обличение религиозного фанатизма, то ли неудачное подражание "Изгоняющему дьявола". Но, наверно, - все вместе взятое.

Не знакомый с творчеством Мунжу зритель, вероятнее всего, не поймет, что именно происходит с Алиной, почему Войкица так настойчиво маскирует религиозными догмами настоящие чувства и зачем все монашки - в обычной жизни, в общем-то, нормальные люди - в  церкви и во время богослужения превращаются в послушное пастырю трусливое безвольное стадо, терзающее невинную девушку.

Просвещенный же киноман вспомнит, что Мунджу лучше всего умеет снимать фильмы об авторитарном обществе и о личности, пытающейся в нем выжить. В круге современных церковнослужителей, выведенных в "За холмами", угадываются черты советского румынского общества из фильма "4 месяца, 3 недели и 2 дня" с его конформизмом, формальным соблюдением никому не нужных ритуалов, враждебностью к посторонним и вечным страхом. В этом обществе все держится на принятых для всех обрядах, здесь "я" заменено "мы", а естественные чувства запрещены.

Алина, приехавшая за возлюбленной, вместо прежней Войкицы встречает уже безвольную марионетку в руках фанатиков. Она отчаянно борется с общей инертностью и тщетно взывает к былым чувствам Войкицы, в диалогах мастерски разоблачает пустословие каждого из святош, обнажая истинное лицо трусливых неудачников, спрятавшихся от жизни за церковными обрядами и молящихся никому не нужному богу. Однако никто из них не видит абсурдности установленного в деревне порядка. Наоборот, все считают Алину больной и пытаются ее "исцелить", поэтому она действует от противного, по принципу: "Если бог у вас такой, то я выбираю дьявола" - и беснуется в лучших традициях жанра.

В предварившем фильм вступительном слове Валерий Бондаренко, пытаясь охарактеризовать художественный мир румынского режиссера, провел, на мой взгляд, точную аналогию между драмой героев фильмов Мунджу и утоплением котят. Ситуация, когда человек сознательно губит подобное себе живое существо, оправдывая жестокое убийство необходимостью (оно, мол, все равно погибнет, так пусть же не мучается), родственна поступку святош с Алиной. Для них она - точно такой же, не понятый и не принятый миром беспомощный котенок, которому нужно "помочь". Но из этой помощи (такой же эффективной, как припарка для мертвых) выходит нечто нелепое и страшное.

Мунджу, очевидно, проводит параллель между историей Алины и библейским сюжетом о Христе. Подобно ему, героиня принесла благую весть развращенному народу, посеяла зерна сомнения и свободомыслия, заставила пересмотреть взгляды людей на отношения с богом и также была распята. Неизвестно, изменит ли ее появление жизнь в деревне. Ясно лишь, что в финале у Войкицы пробудится самосознание, убийцы понесут наказание, а зритель, с ужасом узнав в этом мире портрет и русского социума тоже, под звуки колыбельной молча покинет зал.