Жили-были старичок со старушкой, ходили на концерты, пропускали по стаканчику, с любовью трунили друг над другом. Однажды старушка заболела. Ей сделали операцию, но ей стало так плохо, что парализовало правую половину тела. С каждым днем старушка гасла, за чем с болью наблюдали старичок, ненадолго приходящие родственники и периодически залетающий в дом голубь. Жили герои долго и счастливо и умереть должны почти в один день. Но конец их будет столь же печален, сколь и правдив.
Эта знакомая история не заслуживала бы внимания, если бы ее так честно и точно не рассказал Михаэль Ханеке, а роли старичков не исполнили бы так мастерски мэтры Эммануэль Рива и Жан-Луи Трентиньян.
Фильм Ханеке повествует не о той стороне любви, которую мы привыкли видеть на экране (первая любовь, влюбленность). Это рассказ о последней любви, когда на смену первым чувствам и привычке приходит мощная привязанность, взаимозависимость, а между людьми устанавливаются узы намного сильнее кровного родства. Жорж и Анна (так зовут героев) давно стали частями одного целого, они понимают друг друга без слов и никогда не скучают вместе. Эта пожилая пара в фильме идейно противопоставлена семье эгоистичной старшей дочери (Изабель Юппер), которая терпит измены мужа и ссорится со стариками и вообще волнуется не столько за родителей, сколько за грядущее наследство. Ей не дано понимания и мудрости своих отца с матерью, как и чувства, которым они живут. Не случайно в финальной сцене она сидит в позе вопросительного знака, так и не поняв, что же стряслось с ее родителями.
С одной стороны - осуждая, с другой - понимая эту героиню с ее прагматизмом и хозяйственностью, Ханеке все же больше симпатизирует старичкам, ведь о таком родстве душ, такой степени понимания, крепости супружеских уз и глубине чувств, наверное, мечтает каждый. Такое чувство не дается вдруг, оно укрепляется годами совместной жизни, постоянными испытаниями и той самой рутиной, которая эту любовь, как правило, либо рушит, либо закаляет.
Однако режиссера волнует не эта любовная идиллия на склоне лет. Напротив, Ханеке исследует, какими мучениями для своих участников чреват такой союз в случае медленного умирания и смерти одного из них. Как и в других фильмах, он совсем не регистрирует эмоций героев, всячески прячет их, они проскальзывают в случайно оброненном слове, сделанном как бы ненароком жесте. Но, как и прежде у Ханеке, эта мнимая сдержанность действует сильнее экспрессии. Мы не видим всех страданий, мучений, терзаний, сомнений Жоржа или Анны. Однако когда Анна молча читает книгу или Жорж в трагической финальной сцене срезает над раковиной головки цветов, ты буквально шкурой чувствуешь всю боль героев и хорошо понимаешь их, как и последний ужасный, но в то же время неизбежный поступок старичка.
Ханеке как никто другой гениально открывает и анализирует психологию человеческих отношений в ситуации умирания пожилого человека. Тут и потрясающее равнодушие наследников, и агрессия жалующихся на стариков сиделок, и неприятное любопытство к чужому горю помогающих соседей, и раздражающая старческий дух телесная немощь. Несмотря на этот страшный фон, неизменно окружающий любого умирающего, герои Ханеке не обречены, а спасены, ведь в их жизни была настоящая любовь, приятная, мучительная, болезненная, допускающая даже преступление. Пусть кто-то в финале погиб, а кто-то - сошел с ума, чувство старичков не умерло и становится оправданием их насыщенной, местами странной, но в целом - счастливой жизни.