Спагетти-вестерн, если кто подзабыл, - подвид вестерна, бывший популярным в Италии в 1960-70-е годы. Наиболее ярким представителем этого жанра был Серджио Леоне, который прославился своей "долларовой" трилогией "За пригоршню долларов" (1964), "На несколько долларов больше" (1965) и "Хороший, плохой, злой" (1966) с суровым героем-одиночкой Клинта Иствуда и атмосферной музыкой Эннио Морриконе.

Безусловно, работая над своим фильмом, Тарантино ориентировался на ленты мэтра, но в качестве первоисточника использовал другой образец жанра — "Джанго" Серджо Корбуччи 1966 г., зрелищный римейк которого "Сукияки Вестерн Джанго", кстати, уже снял японец Такаси Миике в 2007-м.

Вслед за японским предшественником Тарантино значительно изменил оригинальный сюжет. Джанго в его картине — не странствующий белый бродяга с пулеметом в гробу, а томящийся в рабстве негр (Джейми Фокс). Если у Корбуччи и Миике герой выступал освободителем всех угнетенных от банд и коррумпированных властей, то у Тарантино персонаж нацелен лишь на то, чтобы освободить собственную жену, жертвуя ради этого кем и чем угодно.

Защитную же функцию отчасти выполняет доктор Шульц (Кристоф Вальц) — скрывающийся под видом дантиста истребитель преступников за вознаграждение. Он освобождает Джанго, использует его в качестве ассистента в своей работе. Поначалу Шульц пытается обучить Джанго своему ремеслу, но вскоре с радостью и страхом обнаруживает, что по части меткости, ловкости и беспощадности тот сам кого угодно заткнет за пояс. Вместе они лихо отстреливают всех, за чью голову назначена солидная награда.

Впервые Тарантино обратился к жанру спагетти-вестерна и снял кино, которое по стилю мало отличается от большинства его предшествующих работ, — яркое, с морем крови, играющими непривычные роли "звездными" актерами и потрясающим саундтреком, который годен для ежедневного прослушивания для поднятия тонуса.

Как и в прежде, Тарантино использует готовые жанровые шаблоны и, с одной стороны, подгоняет их под свой стиль, с другой — от души смеется над зрительскими ожиданиями. В любом вестерне первичны стрельба и погоня, диалог же предельно лаконичен. В противовес традиции, но в угоду Тарантино "Джанго освобожденный" феноменально для жанра перенасыщен разговорами, что растягивает хронометраж фильма почти аж до трех часов. Герои много болтают, как бы щекоча друг друга тревожным предчувствием грядущей кровавой развязки. Затем, испробовав всю силу логоса, взрывают тишину выстрелами, фонтанами крови и грохотом падающих трупов. И так далее до титров.

Выстраивая сюжет фильма по привычной схеме "беседа - стрельба", Тарантино не забывает позабавить зрителя черным юмором. Армия ку-клус-клановцев задыхается и ничего не видит в масках, страшно ругается и в итоге терпит поражение всего лишь от двух противников. Враги в перестрелках получают пули во все труднодоступные места своего тела и объясняют, как же это больно...

Тарантино хорошо осваивает каноны вестерна, но вместе с тем доводит их до абсурда. Абсурдна уже сама по себе фабула фильма, где негр Джанго, выдавая себя за торговца неграми же, ищет свою Брюнхильду, мстит за "брата" Д`Артаньяна, разносит к чертям все живое, даже внезапно возникшего в кадре режиссера Тарантино, и в одном эпизоде даже сталкивается с самим собой постаревшим (камео Франко Неро). Подобными нестыковками режиссер словно заставляет зрителя усомниться в правдивости происходящего и вместе с тем выстраивает правдоподобную реальность, созерцание которой при всей кровавости доставляет настоящее эстетическое удовольствие.

В общем, Тарантино снял довольно странное кино "и нашим, и вашим", не отступая от своей традиции, но следуя при этом необходимым канонам вестерна, в котором поменял местами добро и зло: классический подлец Кристофа Вальца неожиданно превращается в благородного спасителя темнокожих, а персонаж ДиКаприо успешно трансформируется в садиста-рабовладельца Кельвина Кэнди. И где-то между ними балансирует не знающий жалости герой Джейми Фокса - не то герой, не то подлец, но определенно лучшая инкарнация Джанго в истории кино.