Благородные риски

- Сколько проектов было профинансировано фондом в 2012 году?

- Фонд сработал неплохо, мы поддержали 48 проектов. Их финансирование стартовало в 2012 году. К ним можно прибавить проекты прошлых лет, проекты, которые участвуют в федеральных конкурсах, а также проекты на софинансировании. Вообще наш фонд поддержал около 200 разработок, и ни одна из них не заброшена, все они у нас на виду. Примерно столько же мы "продвинули" через Фонд содействия. В 2012 г. фондом было выделено около 95 млн руб. на поддержку проектов. Все они, как и наши конкурсы, очень разные. К примеру, конкурс "Идея" предполагает финансирование до 500 тыс. руб., а на конкурс по предоставлению займов в этом году заложено 15 млн руб., а это уже инвестирование в создание непосредственного производства. Конкуренция будет колоссальной, потому что выиграть конкурс может только один проект.

- Получается, что если фондом не забывается ни один проект, то разработчик на любом этапе реализации может снова обратиться за помощью в фонд, принять участие в новых конкурсах?

- В какой-то степени вы правы. К нам пришел проект, мы вложили в него государственные деньги, поэтому в дальнейшем отслеживаем, как этот проект реализуется, постоянно толкаем разработчиков на дальнейшее развитие, сами ищем эти возможности. Каждый инновационный проект проходит длинный путь от идеи до конечного продукта. И на этом пути существует большая проблема, о которой я сейчас часто говорю: когда проект доходит до точки, на которой уже заканчивается господдержка, инвестор вложил средства, но до точки безубыточности еще далеко – дело просто может погибнуть. К сожалению, так нередко случается. Эта проблема требует законодательного решения, потому что инвесторам неинтересно вкладывать собственные средства и долго ждать отдачи.

Инновации – это сфера венчурного инвестирования, она чрезвычайно рисковая. Вообще, у нас в стране пока еще отсутствует законодательство по целому ряду институтов. У нас нет инвестиционных банков, инвестиционных компаний в классическом западном понимании. Почему все химические предприятия буквально шарахаются от инновационных технологий? Да потому что даже уже отработанная технология внедряется на предприятие с огромным трудом, потому что для каждого предприятия эту технологию необходимо "подогнать" под свое производство. Поэтому говорить о совершенно новых технологиях даже не приходится.

Да, у нас есть несколько проверенных химических разработок. Но инвестор не будет рисковать. Скорее, он скажет: "Вы проверьте, смонтируйте, а если получится, то я куплю". И пусть это будет в четыре раза дороже, но эти деньги уже однозначно не будут потерянными.

Конечно, еще есть так называемые бизнес-ангелы. Но когда они приходят, нельзя быть уверенным, что ты вообще останешься со своей разработкой, а не получишь в лучшем случае компенсацию.

Когда фонд создавался, то на встречах с ректорами вузов мы всегда уверяли их, что не собираемся воровать их идеи, разработки. Выяснилось, что в 1990-е гг. большинство ученых губернии были интеллектуально обворованы развитыми странами. Взять, к примеру, СГАУ. У них был прекрасный проект наконечника для душа со специальным распылением.

Приехали коллеги из Южной Кореи, которым была предложена совместная работа. Но они на тот момент отказались, попросив один образец. Впоследствии они его отсканировали в 3D-сканере, создали модель и через месяц уже наладили производство. К сожалению, это один из множества примеров беспардонного отношения к российской науке. Поэтому нам пришлось долго убеждать научное сообщество региона в благих намерениях фонда. Был даже случай, когда мы признали конкурс несостоявшимся из-за отсутствия проектов.

- Все боялись принять участие и остаться без проекта?

- Да, это был 2007 г., и тогда слово "инновация" было едва ли не ругательным. Это сейчас есть государственная политика, а тогда ничего не было. Однако проекты, которые стартовали пять лет назад, сегодня доходят до стадии реализации, а какие-то уже реализованы. Например, был сложный проект в сфере IT "Информационный город", направленный на создание нового поколения социальных сетей, интегрированных в городское пространство, учитывающих потребности определенного города. На стадии идеи даже экспертные оценки были неоднозначны, а после того как мы профинансировали этот проект, Счетная палата утверждала, что мы поддержали неинновационную разработку без проведения экспертизы. Мы два года судились. А сегодня этот проект активно реализуется в Самаре, Тольятти, Москве, Санкт-Петербурге, Саранске.

Вообще, степень инновационности проекта определяют специалисты. Мы заказываем экспертизу, не зная, где ее будут проводить, кто конкретно будет ее делать. И ни один самарский ученый сегодня не будет делать экспертизу самарского проекта. Для этого наши разработки отправляются в другие регионы. У нас была история, когда мы привлекли к конкурсу самарских экспертов. Они не могли спокойно работать, потому что со всех сторон на них наседали участники, пытаясь убедить в уникальности своих идей. Теперь мы отказались от любого участия местных экспертов – ученое сообщество очень тесное, и мы должны быть уверены, что заключение не писал друг самого разработчика.

Нужен технопарк для химиков

- Каков уровень сегодняшних проектов? Все ли они имеют право называться инновационными или же большинство из них отбраковывается?

- Само по себе проведение экспертизы уже облегчает работу. Примерно треть проектов отсеивается на этапе подачи заявок просто из-за нарушений требований документооборота. Еще часть разработок "уходит" потому, что они из разряда "вечных двигателей". В 2007-2008 гг. более половины проектов отсеивалось именно из-за неправильного оформления. Был хороший пример, когда к нам обратились ребята с идеей по созданию тепловизора, получили отрицательное заключение экспертов, но после этого все-таки пришли на заседание комиссии с презентацией. Эксперты им пытались объяснить, что тепловизор с такими показателями уже не новинка для рынка. Но разработчики стали спорить с комиссией, и оказалось, что при заполнении документов они просто не дописали ноль, который был решающим, а показатели их разработки действительно уникальны.

У нас остаются только те разработки, которые можно рассматривать. Для меня все эти проекты хороши, но здесь остро встает вопрос о нужности и своевременности каждой идеи. Мы не финансируем науку. Это связано элементарно с тем, что мы распоряжаемся бюджетными средствами и должны в перспективе иметь отдачу. Поэтому существует анализ рыночной привлекательности проекта. Мы проверяем идею на предмет получения коммерческой выгоды, а также на возможность реализации. При этом вопрос об успешности разработки остается открытым до момента производства продукции.

- Можно ли на начальной стадии разработки понять, что эта конкретная разработка быстро найдет инвестора, а вот другая будет лежать на полке годами, несмотря на свою уникальность?

- Проекты различает их стоимость, и это один из ключевых факторов для их реализации. Наш фонд не может поддержать программу, в рамках которой только НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы) обойдутся в 100-200 млн рублей. У области просто нет таких средств. Тогда мы даем им возможность сделать первичную проработку, чтобы с ней уже можно было идти на федеральные конкурсы. При этом важно, чтобы твоя тема подходила под формат конкурса, которого, в свою очередь, можно ждать несколько лет.

- Какие проекты сегодня участвуют в федеральных конкурсах?

- В прошлом году Фонд содействия объявил конкурс на атлас человеческого тела, необходимый для обучения врачей. Мы выиграли конкурс по созданию некоторых частей атласа, сегодня уже есть некоторые прорисовки, работа идет, мы контролируем процесс. Кроме того, мы подали заявку на федеральный конкурс по созданию единой электронной системы, включающей в себя все медицинские данные каждого человека. Это некий аналог больничной карточки, которая ведется на протяжении жизни. Если человек, к примеру, поехал отдыхать и с ним что-то случилось, то с помощью такой системы врач сможет посмотреть историю болезни пациента просто при наличии Интернета, потому что все данные уже занесены в базу данных. Итоги конкурса должны быть подведены в середине апреля.

- В какой сфере появляется наибольшее число проектов?

- У нас есть приоритетные отрасли, которые в первую очередь определены посланием губернатора Николая Меркушкина. Поэтому, кроме коммерческого потенциала, мы оцениваем, насколько проект подходит под эти приоритетные сферы развития региона. Мы объявляли конкурс разработок в области химии, что связано с планами создать химический технопарк. Для нас очень показателен опыт Германии. Там успешно создаются технопарки для малого и среднего бизнеса в области химического производства. У нас, как известно, малый бизнес не идет в эту сферу, потому что слишком высока входная планка. В технопарках уже создана вся инфраструктура, получены все разрешительные документы, а главное, экологический сертификат, оформление которого является самым сложным для химических предприятий. Поэтому в Германии резиденты просто заходят в технопарки, говорят, какой им нужен участок, сколько необходимо воды, газа и так далее. Отдача от таких технопарков огромная, и пустых мест там просто не бывает.

Я предложил депутатам губернской думы с помощью закона об инновациях решить вопрос о возможности создания технопарка любым бизнесменом, у которого есть площадка с инфраструктурой. В Тольятти таких площадок очень много, и они простаивают впустую. Другой проблемный вопрос, который я активно поднимаю, – работа исключительно с предприятиями, зарегистрированными в нашем регионе. Таким образом мы отсекаем огромную часть зарубежного бизнеса, не готового регистрироваться здесь. Почему бы не открыть путь бизнесу? В любом случае необходимо будет зарегистрировать свое производство в регионе как филиал, и налоги будут идти в бюджет области. Депутаты приняли решение о создании рабочей группы по решению этого вопроса.

Отмечу, что у фонда появилось новое направление в работе. Мы чаще всего берем проект на стадии идеи и ведем его до того момента, когда уже можно предлагать инвестору. Но бывает, что у нас обращаются разработчики с готовыми перспективными проектами, не подходящими под формат нашей работы. При этом существуют другие областные и федеральные институты поддержки, которые готовы инвестировать в разработки. Вот как раз этой возможности по работе с другими институтами поддержки у нас раньше не было. Теперь она появилась.

- Какой будет основная сфера инноваций региона через 5-10 лет?

- Не хочу даже делать прогнозы, потому что наш мир очень динамичен, все активно меняется. Историю с экономическим кризисом до сих пор никто не может объяснить, поэтому нельзя не думать, что ситуация может повториться. Я могу сказать, что инновационная сфера будет жить и через 10, и через 100 лет. Стремление человека к новому не исчезнет. Я надеюсь, что изменится законодательство в этой сфере, появятся инновационные банки. Стоит еще заметить, что сегодняшняя система образования мало стимулирует молодых людей на инновационную деятельность. Поэтому мы активно работаем с вузами, с клубом "Умник". Надеюсь, что в сферу инноваций все больше будет вовлекаться молодежь.