Впервые в своей истории просторный Мраморный зал музея, где ранее можно было увидеть произведения многих классиков минувших времен, открылся для экспозиции ныне здравствующего художника.

Обширное выставочное пространство позволило представить творчество Вадима Сушко во всем его многообразии. Хотя и этот зал смог вместить только малую часть созданного художником.

В молодости Сушко входил в группу шестидесятников "ГМК-62". Как отметила на открытии выставки замдиректора художественного музея Татьяна Петрова, уже в те годы картины мастера отличались неуемной позитивной энергией, в них был дух раскрепощенности. Это видно по многим работам того периода, представленным на выставке. В те годы Сушко с товарищами-художниками много ездил по древним русским городам, открывая потаенную красоту храмов и монастырей, многие из которых тогда находились в плачевном состоянии. В одних в глухие годы располагались колонии, в других - сумасшедшие дома. Как, например, в Свияжске, к которому художник возвращался много раз. Картины из северного цикла шестидесятых годов - "Заполярье", "Сияние старины", "Серебряное царство" - графичны, монохромны, проникнуты строгой сдержанной красотой тех мест.

В шестидесятые стало доступно творчество мастеров "Бубнового валета", Шагала, Матисса, Пикассо, и Вадим Сушко как губка впитывал в себя это наследие. Это отразилось и в натюрмортах, и в портретах, и в других работах того периода, где экспрессия сочетается с яркой декоративностью. При этом в его картинах нет ничего застывшего.

Как-то Вадим Сушко в одной из бесед сказал, что, если художник - не поэт и не музыкант, он ему неинтересен. Картины самого Сушко - как живые люди. Они динамичны и музыкальны. Да и сами названия говорят об этом. Вот "Увертюра весны" 1966 года, где синее небо и пронизанные солнечным светом деревья. Вороны кружат, словно музыкальные звуки, над ними, радуясь жизни после долгого зимнего молчания. А вот "Винновская симфония", необыкновенная фантазия Сушко, будто увиденная в каком-нибудь детском сне. Над волжским пейзажем - кружение светлых узоров, которые принимают причудливые сказочные формы. Впечатление такое, что над водой грянул во всю мощь большой оркестр со скрипками, духовыми и фортепиано.

Есть у Сушко и работы, настолько насыщенные по композиции, что их можно было бы сравнить с рассказом или фильмом. Такова, например, картина "На добрую память", которая вызывает ассоциации с гениальной "Сказкой сказок" Норштейна. Старинная фотография большой семьи, рядом маленькие домики, деревья, словно кружащиеся в пустоте. И спины солдат с винтовками, которые уходят рядами на фронт. Уходят как будто куда-то ввысь, в небо.

А вот потрясающая работа "Марш энтузиастов". Человек, приведенный на расстрел. Вокруг узнаваемые лица Сталина, Берии и прочих деятелей, причастных к репрессиям. И тут же - праздничный поток марширующей и ликующей толпы, как будто вышедшей на холст из кадра пропагандистского фильма тридцатых годов. Потрясает не только мастерство автора, но и то, когда картина была написана. Это был 1981 год, когда ни о каком "Мемориале" и разговора не было, а "Архипелаг ГУЛАГ" практически никто в стране не читал.

На выставке немало произведений из Винновского цикла. В 1986 г. художник купил в Винновке дом и с тех пор большую часть времени проводил там, считая, что более красивого места в Среднем Поволжье нет. Эта потрясающая красота и таинство, этот размах волжского простора со Свято-Богородичным Казанским мужским монастырем на берегу отразились во многих полотнах мастера. Вот, например, картина "Рождественская ночь. Винновка", около которой можно долго стоять, так она очаровывает.

Неповторимый юмор Сушко, созвучный юмору народных балаганов, брызжет из многих его работ. Как без улыбки смотреть на картины "Субботняя банька" или "Банная застольная", на графические произведения из винновского цикла… Такие, как "Винновская рапсодия", "Обнявший музу", "Разговор с музой", где мужик в галошах пытается удержать некую сказочную птицу, вырывающуюся у него из рук.

Сушко - один из самых радостных самарских художников. Он словно попал со своей кистью на нескончаемый праздник жизни. И это ощущение радости не утрачено и в поздних работах мастера.

Судя по тому, как художник изображает себя на своих картинах, чувствуется, что он относится к себе не трепетно, как к живому памятнику, а чуть иронично и насмешливо. Это видно и по автопортрету 1993 года, где художник словно бы играет в какого-нибудь профессора. А вот картина 2011 года. "Настроение". Узнаваемый облик художника. С седой бородкой, в очках, в тельняшке. И с небесными голубыми глазами. И написан он так, как будто это и не человек вовсе, а какая-то часть природы, растворившаяся без остатка в окружающем радостном пейзаже.