Разворот в инновации

- "ЭФКО" активно продвигает тему инноваций в пищепроме - альтернативы мясу, сладкие белки, ферменты. Как вы к этому пришли?

- В прецизионную ферментацию (использование микроорганизмов в контролируемых условиях для получения продуктов, идентичных получаемым от животных. - Прим. Волга Ньюс) нас занесло достаточно случайно. Это был 2014 год. Мы увидели риск в том, что не сможем импортировать фермент фосфолипазу, который используем при ферментировании яичных желтков, перед тем как добавить их в майонез. Это позволяет улучшить эмульгирующие свойства желтка, сделать его богаче по питательным свойствам.

Качественную фосфолипазу делают две страны - Дания и Норвегия. 2014 год - а если закроют поставки? Мы должны переходить на сухой яичный порошок? "Просто добавь воды"? Нас это не устроило совсем никак, и мы стали заниматься вопросом. Оказалось, что здесь вообще научный вызов и у нас за последние 30 лет не было зарегистрировано отечественных ферментов.

Нашли одну научную группу, другую и в итоге разработали собственную фосфолипазу. Построили под ее производство ферментный завод.

А несколькими годами позже мы развернулись в инновации. Это был кардинальный разворот. С осознанием, что мы завтрашнего дня можем не дождаться, если не научимся по-настоящему заниматься инновациями, и можем повторить судьбу "Кодека" или "Нокии", которые проспали прорывные инновации в своих индустриях.

Такой прорыв мы увидели в одном стартапе, который разрабатывает технологии производства жиров из микроорганизмов. 100% подрывная технология для нашего основного бизнеса. Мы сначала думали, что это сказки, если честно. А потом нам ученые рассказали, что нет, можно научить дрожжи продуцировать жиры. Нас взбодрило, что мы чего-то не знаем и что можем пропустить прорыв.

То есть, ну хватит нам нашего запаса на 10-15 лет, а дальше? И мы себя полностью развернули, начали искать идеи, ездить по миру, смотреть стартапы. Натолкнулись сначала на идею сладких белков - понравилось, интересно стало. А еще и базовая технология для производства сладких белков - это прецизионная ферментация. У нас она уже есть. На заводе, который мы построили под фосфолипазу, можно делать сладкие белки. Совсем небольшой объем, для сладких белков завод будет пилотный скорее.

Начали знакомиться с научными группами в стране, которые этим занимаются, открыли свою разработку, и постепенно во всем нашем инновационном направлении прецизионная ферментация стала главной технологической платформой. Сейчас ведем переговоры по строительству ферментного завода или технологического кластера на Ближнем Востоке. Мы в эту тему пошли активно. Вот это второе направление.

Третье направление, после растительных альтернатив и сладких белков - это клеточное питание. Там мы вместе с Институтом функциональной геномики МГУ разрабатываем активаторы аутофагии (аутофагия - процесс самоочищения клетки. - Прим. Волга Ньюс). На поиск решений для здорового долголетия замахиваемся.

- В России общество достаточно традиционное в потреблении продуктов питания и не зажиточное, так скажем. Этот фактор учитывается в вашей инновационной деятельности?

- Да, мы консервативны с точки зрения культуры питания, культуры потребления. Но растительные альтернативы молока и мяса - это быстрорастущие сегменты. Там, конечно, база невысока, поэтому объемы не такие яркие. Для себя мы определили, что готовы ждать нашего покупателя, который подрастет.

Когда принималось решение идти в тему растительного мяса, мы сделали одно допущение - может ли 10% потребления уйти в альтернативы. Может! А это уже большой рынок. Если данный тренд пойдет, мы его должны возглавить. Дальше мы уже решали, сколько денег мы на кон готовы поставить и сколько готовы ждать.

Кстати, растительные альтернативы - это самые простые инновации. Там главный технологический вызов - ароматика. Там глубокие предметные знания. Настоящие инновации именно в создании ароматики, позволяющей обеспечивать богатство вкуса, послевкусие именно такие, к которым привыкли. И здесь прорывы большие сделаны как раз за последние лет пять.

- "ЭФКО" занимается и ферментами для производства кормов. Это про импортозамещение?

- Этот проект про инновации, которые необходимы стране, про продовольственную безопасность, технологический суверенитет. Сейчас мы все ферменты завозим, аминокислоты завозим, витамины завозим, мы в генетике, в селекции пока еще очень зависимы.

Процесс суверенизации идет, и активно, но есть еще чем заниматься. У нас еще и целое направление пищевых ингредиентов, где мы тоже зависимы - покупаем эмульгаторы, покупаем лимонную кислоту... В Советском Союзе делали свою лимонную кислоту, но производства были утеряны.

Нам необходимы инновации, которые позволяют обеспечить технологический суверенитет в растениеводстве, в животноводстве, в производстве продуктов питания. Это, наверное, сейчас главная боль, и она всех касается. И все об этом думают. Начиная от Минсельхоза, Минпромторга и тех, кто отвечает за науку.

- Вы как миссию это воспринимаете? Берете на себя эти проекты, потому что они нужны стране?

- Миссия - громкое слово. Если экономически нецелесообразно, значит что-то не то. Значит, надо идти к государству и просить субсидировать, но тогда это никогда летать не будет. Любая идея должна быть экономически устойчивой, иначе она не конкурентоспособна.

Мы при подборе проектов, выборе идей, в которые инвестируем, оставили для себя три главных критерия. Первый - они должны качественно улучшать жизнь людей. Не нужно добавлять компромиссности в отношении здоровья человека. Слишком много этих компромиссов и без того. Второй - это должна быть доступная технология или не премиальные продукты. Третий - они должны быть произведены в гармонии с окружающей средой. Если это все сочетается, тогда дальше начинаем смотреть потенциал.

И здесь у нас есть проекты, которые имеют потенциал выхода на мировые рынки. Сладкий белок такой. А есть проекты, как кормовые ферменты, для внутреннего рынка, для государства.

Технологический суверенитет

- Государство вас подвигает в какие-то сферы?

- Нет, но мы активно встраиваемся во взаимодействие с государством. Ведь речь о создании новых отраслей - это регуляторика, это совместная деятельность с учеными. Нас слышат и привлекают достаточно активно.

Я в последние два года руковожу рабочей группой Национальной технологической инициативы, которая собирает трек "Человек+" по биотехнологиям на "Архипелаге", это такой 10-дневный интенсив. До того была рабочая группа по продовольствию в "Горизонте 2040" Агентства стратегических инициатив. Свой вклад как можем вносим.

- Насколько государство в принципе участвует в развитии отрасли, формирует запросы, координирует?

- "Продовольственная безопасность", "технологический суверенитет" - это все словосочетания, которые звучат в последние годы. Ясно, что мы не можем на кого-то надеяться. В январе в американском сенате было обсуждение No Russian Agriculture Act - документа об "отмене" российского сельского хозяйства. Он развеял все иллюзии (если они у кого-то еще оставались), что, мол, мировая продовольственная безопасность - это общее дело, и, как бы ни обострялись отношения, продовольствие трогать нельзя.

Документ вышел более или менее приглаженный. В духе: "Слишком хорошо живут русские, давайте будем финансово поддерживать проекты в странах-потребителях, чтобы они отключались от покупки русского продовольствия". Но, если почитать стенограмму обсуждений, там вообще в цвет сенаторы говорят: "Русские вообще зажрались! То есть мы включаем санкции, а они, мало того, что сами живут припеваючи, так еще и экспортируют, еще и выгодоприобретателями роста цен стали! Надо их прижимать".

И нет никакой рефлексии, что кто-то голодать будет, кто-то будет страдать... От этого обсуждения один шаг до "давайте закроем им генетику, селекцию".

Осознание ситуации есть на государственном уровне. Поэтому все бегут в направлении снижения зависимости.

- Какие наиболее острые проблемы стоят в плане продовольственной безопасности?

- Первая - снижение плодородия почвы, вторая - собственные селекция и генетика, третья - технологии, которые обеспечивают эффективность производства.

- Можно подробнее?

- Необходимо осмысление темы плодородия почвы. Специалисты в колокол бьют, но по поводу того, что точно нужно делать, есть разночтения.

Мы залезаем в долг к будущим поколениям. Технологии интенсивного земледелия, вымывание плодородных почв - это все очень-очень серьезные риски. Это накопленный отложенный эффект имеет. Нельзя ждать, когда проблема накроет - решить моментально ее нельзя.

Селекция и генетика. По зерну мы полностью обеспечены своим семенным материалом. По сое - нет, по подсолнечнику - нет. Принято непопулярное решение сдерживать работу на западных гибридах в пользу отечественного семенного материала. Мне кажется, это вообще безальтернативный вариант.

То же самое в животноводстве - свиньи, коровы, птицы. Нам нужна собственная генетика.

Технологии, обеспечивающие эффективность производственного процесса, - это про ферменты, ветеринарию, средства защиты растений и т.д.

- Сколько лет нам надо, чтобы выйти на самообеспеченность семенами?

- По разным культурам по-разному. Усреднять нельзя. Но главное, что мы голодать не будем точно. Если вдруг отключат доступ к импортным семенам, то мы себя всегда накормим. Пошатнутся позиции на экспортных рынках, но с собственным семенным материалом себя мы накормить всегда сможем.

- А по экспорту каковы перспективы российского АПК, если все останется примерно как сейчас, без кардинальных потрясений?

- Мы один из ключевых игроков. Если какие-то экстраординарные методы борьбы с нами не включаются, типа запрета русского продовольствия, то мы в тройке-пятерке ключевых производительных продуктов питания остаемся и наш экспорт уйдет за 50 млрд долларов в год. Они и обозначены указом президента как целевой показатель. Это планка, которая достижима совершенно точно.

- Мы при этом работаем на рынки Азии и Африки, а Европа для нас закрыта?

- Она никогда не была нашим целевым рынком. Это наши конкуренты. Нам Европа и неинтересна. Рынок будущего, если мы говорим о продовольствии, на ближайшие 5-10 лет - это Юго-Восточная Азия, а все, что дальше 10 лет, - это Африка. К концу века Африка из-за демографического бума будет потреблять больше, чем сегодня, и столько же, сколько сегодня потребляет весь мир.

Вызов из вызовов

- При этом в России налицо демографические проблемы и село вымирает. Здесь есть риски для АПК?

- Риски есть, но есть и понятное направление их минимизации - это технологическое развитие, это село завтрашнего дня. Не деревня, где косят сено косой или тяпкой огород окучивают, а технологичные поселения и производства с использованием беспилотной техники, цифровых агрономов - умное сельское хозяйство.

Завтрашнее село - это суперсовременное и продвинутое поселение. Аграрий будет и айтишником, и понимать, что такое робототехника, беспилотная техника. Это очень продвинутый специалист, и в большом количестве их не будет.

- Но само село должно сохраняться и развиваться? У нас одно время была практически официальная позиция государства, что все убыточное - излишне. Ни больниц не надо в селах, ни садиков…

- Сейчас вы затрагиваете больную тему, потому что если социокультурные тренды смотреть, то урбанизация как мегатренд - это вымывание нашего культурного кода. Это индивидуализация, атомизация общества,  выключение того, что у нас есть, того, что нас делает нами.

И это началось не в последние годы, не в капиталистический период, это началось в Советском Союзе - укрупнение деревень, переселение в города.

Урбанизация - глобальный тренд, и повлиять на него, похоже, нельзя. Уже сейчас в городах живет более половины населения планеты, а концу века будет 80%.

- А у России огромные малонаселенные территории…

- И выход здесь - технологии, умное сельское хозяйство, когда вы не руками делаете, а работаете головой.

- Молодежи все это интересно?

- Один из самых больших вызовов - воодушевить и вдохновить сегодняшние таланты идти в биотех, идти в сельскохозяйственные вузы. Мы видим, что балл ЕГЭ в сельскохозяйственных вузах, к сожалению, один из самых низких. Идут по остаточному принципу, включен отрицательный отбор.
У нас одно из направлений работы в рамках "Архипелага" - как раз-таки подарить мечту молодым ребятам, популяризовать профессию, показать, почему этим интересно заниматься. Это самый большой вызов, вызов из вызовов.

- У вас есть наработки, как отвечать на данный вызов с точки зрения социальной инженерии?

- Вся моя активность в телеграм-канале - мне кажется, она про это. Раскрытие тех самых наработок, их опубличивание.

Мы двигаемся, при этом наша установка - не встраиваться в тренды, а создавать свои. Нас накрыл постмодерн, и можно оседлать это движение. Как постмодерн проявляется в производственной культуре? Да в чем хотите приходите на работу, а вот вам пуфики, а вот вам печеньки и поспать рядом с рабочим местом.

Айтишники классно научились вот этот тренд использовать и внутри него работать. Но если вы производством занимаетесь, то это очень опасно. Потому что внутри производства есть вопрос безопасности продуктов питания, промышленной безопасности. И здесь вы не можете себе позволить рисков.

Мы отталкиваемся от того, что основа конкурентоспособности, особенно сегодня - это ваша идентичность и опора на культурный код. Для этого его нужно осознавать, правильно отвечать на вопрос, что такое культурный код среды, в которой вы растете, откуда вы выросли. Вы говорите: мы такие, наша идентификация такая, мы живем так-то и сяк-то.

Корпоративная культура "ЭФКО" опирается на русский культурный код. Мы не противостоим глобальным трендам, но, по крайней мере, можем сказать: "Мы вот такие, мы чуть в стороне. Если у кого-то отзывается наше видение мира, давайте к нам, будем очень рады".

- Вы в том числе для рекрутинга ведете телеграм-канал?

- Вообще, начиналось это все как такой HR-проект.

- Ручеек потек?

- Да, достаточно активно. Мы ищем лояльных этим смыслам и их вовлекаем. С одной стороны, мы себе усложняем задачу, зауживая аудиторию, особенно на фоне кризиса рынка труда. Но, с другой стороны, внутри этой целевой аудитории мы единственные, кто вообще с таким сообщением выходит. Это один из принципов, от которого мы отступать не готовы. Метод решения задачи с опорой на наше понимание правильного.

- Удается избегать сманивания кадров конкурентами?

- Наша культура такова, что или ты в нее попадаешь и вылетаешь, принимаешь решение "не мое, я хочу отсюда уйти". Или, если это твое, то ты приходишь и не выходишь, какими бы тебя заманухами конкурент ни ловил.

- "ЭФКО" активно расширяется. Дефицит кадров за счет чего преодолевается?

- Мы много занимаемся профессиональной подготовкой внутри, в нашем образовательном центре. Мы активно со стороны вовлекаем, мы постоянно, постоянно рекрутируем.

- Вы ориентируетесь на культурный код, на истоки, при этом новые поколения от них, очевидно, отходят все дальше.

- Поколенческий раскол увеличивается. Да, молодежь растет на потребительских, постмодерновых ценностях - "хочу все и сразу, и чтобы мне ничего за это не было". Такие проявления гедонистической природы человека были всегда, просто сегодняшняя среда подогревает их.

Ценность созидательного труда снижается. Лентяем быть сейчас прикольно, круто. А труженик - какой-то лох, который пашет…

Большая тема, не хочется на нее заползать, потому что для того, чтобы ее раскрыть, надо надевать мантию такого культуролога или государственного деятеля.

- У "ЭФКО" нет замаха на создание альтернативной теории развития в масштабах страны? Запрос в обществе есть, как мне кажется.

- Мы очень адекватно себя воспринимаем. Да, большие. Да, что-то получается. Но что-то и не получается. Если кому-то интересно, как это устроено, - мы открыты и рассказываем. Кто-то захочет повторить, будем счастливы. А теории развития в масштабах страны - это все-таки задачи научных центров и больших ученых.  

Как мы делаем? Мы говорим: "Вот мы большая социальная система, 20 тысяч человек, мы планируем дальше расти, мы внутри живем вот по таким-то принципам, и если это кому-то откликается, мы готовы открываться, рассказывать".

Может быть, нас кто-то обойдет, может, нам расскажут, что это все ерунда, вы все придумали. Почему я культурные коды выкладывал? Чтобы понять, резонирует или не резонирует.