Волга Ньюс уже рассказывал читателям о международном успехе фильма Андрея Звягинцева "Левиафан", который завоевал в том числе "Золотой глобус" и номинирован на "Оскар". Роль архиерея в картине исполнил главный режиссер Самарского театра драмы Валерий Гришко, в эти дни оказавшийся в центре внимания благодаря открытому письму возмущенных фильмом самарских общественных деятелей. О неоднозначном восприятии ленты, подробностях съемок и любви к Родине говорим с Валерием Гришко.

- Как вы отреагировали на письмо самарских противников фильма?

- Я, конечно, буду подавать в суд, но не потому, что меня задело это письмо, а потому что в высказываниях господина Сивиркина в мой адрес содержатся прямые оскорбления. Когда он называет меня "не любящим Родину" - это оскорбление. Мой отец в 18 лет ушел на войну, вернулся с осколками в позвоночнике и в 46 умер на моих руках. Маму девочкой угнали с семьей в Германию, а после войны она вынуждена была сжечь все документы, просто чтобы не посадили.

Смешно соревноваться в том, "кто больше Родину любит". Я не знаю "подписантов", ни с кем из них лично не знаком. Я снялся в фильме, который вы не принимаете? Да ради бога, заявляйте об этом сколько угодно. Но когда дело дошло до оскорблений меня как человека и как профессионала - этого я уже простить не могу.

Острая реакция на фильм Звягинцева не стала для меня неожиданностью. Я знал, в чем снимаюсь, я разделяю позицию режиссера и его художественный взгляд на нашу действительность. И я не смешиваю такие вещи, как вера и церковь (если уж говорить про эту линию). Что, мы не видим в новостях, как священник на дорогом автомобиле может сбить человека и скрыться? Такие вещи требуют беспристрастного взгляда. Потому что к человеку, у которого есть власть, всегда возникает много вопросов. Вот про это фильм.

- За ваше положение в театре и в Самаре вы спокойны?

- Меня пригласил на работу Вячеслав Алексеевич Гвоздков, и если у театра будут претензии к моей работе здесь - тогда на эту тему будет разговор. Сегодня же я даже устал от звонков артистов: "Как мы можем вас поддержать?!" И я даже благодарен авторам письма за то, что они здорово работают на посещаемость картины. Потому что до сих пор фильмы Звягинцева отличались везде и всюду, кроме кинопроката. На этот раз, я уверен, будет по-другому.

- Недовольные осуждают фильм за то, что в нем "нет ни одного положительного героя", и за "экзистенциальную безнадегу"...

- Здесь положительный герой - правда (как у Гоголя смех), она заставляет человека переосмыслить свое существование в этой жизни. "Левиафан" - это и вопрос к власть имущим: "Вы следите за тем, что происходит?!"  Потому что в этой териберской капле воды (в Териберке, поселке в Мурманской области, снимался фильм) отражается вся судьба России. Дело не в том, что пьют в кадре, а в том, что пьют в жизни. И фильм побуждает (должен побуждать!) создать такую жизнь, в которой захочется не водки из горла выпить, а выйти на улицу и танцевать. Я все время про это говорю. Художник изображает то, что есть в реальности. А после "Ревизора" или "Медного всадника" хотелось выйти на улицу и плясать, что ли? Это не Звягинцев снял такой фильм - это мы создали государство, в котором Левиафан живет и торжествует. Но Левиафан есть и внутри нас. Он вполз в нас и разъедает изнутри - отсюда в фильме измены и водка.

- Для вас это история из жизни сегодняшней России и про нашу страну, или она могла произойти где угодно?

- Сюжет этот вечный. И конечно, это история из жизни глубинки. Я был в Териберке, и это очень примечательный эпизод, кстати. Приехал - а меня даже не зовут на площадку. И я пошел просто гулять по селу - вглубь, через этот синий мост с перилами. Могу засвидетельствовать, что декораций в фильме нет, все пейзажи настоящие, там действительно роскошная природа. А на следующий день я уехал - то есть режиссер просто привез меня (прежде, чем снимать в Москве в интерьере открытие храма), чтобы я проникся этим местом. Что было для меня, конечно, удивительно и непривычно. Оказывается, кино у нас снимают и так.

- Как работает Звягинцев?

- Кропотливо, очень вдумчиво. Когда снимают много дублей, когда важны тонкие вещи, нюансы. Нет никакой гонки - съемки идут до тех пор, пока не будет достигнут нужный художественный результат. Снимается только одна сцена в день (что тоже не принято сейчас). И на площадке очень спокойно, прямо атмосфера священнодействия. Звягинцев работает с постоянной командой, которая была с ним и на прошлом, и на позапрошлом фильме, это тоже очень важно.

Я думаю, поэтому и реакция такая. В отличие от карикатурных, патологически жестких фильмов, эта картина страшна своей абсолютной правдой. А пеняют на зеркало те, у кого рожа крива. Я всегда говорю, что очерняют действительность не художники, а те, кто ее делает. И они же первые начинают кричать: "Ату его!" Потому что задело за живое. А в этом и состоит задача художника.

Это очень сильное, правдивое кино. И я очень рад, что у него такой резонанс в обществе. Потому что предыдущие фильмы Звягинцева прошли мимо массового зрителя, это был "наш интеллигентский разговор". А это кино наконец-то дойдет до людей. Вообще с "Елены" (предыдущий фильм. - К.А.) для меня начался другой Звягинцев. Если в первых фильмах - "Возвращении" и "Изгнании" - он еще увлекается символизмом, то "Елена" - это простой и страшный фильм. А символический ряд (тоже мощный и глубокий) здесь уже входит составной частью в жуткую реальность.

- У "Левиафана" еще и сюжет закрученный.

- Да, он до последнего держит тайну. У меня, кстати, был конфликт с продюсерами, и сам Звягинцев выражал недовольство, когда я дал интервью, не понимая, что описанием одного эпизода вскрыл главную интригу. А я не читал сценарий, поэтому не знал, что снимаюсь в ключевой сцене .

- А часто вы начинаете сниматься, не зная сценария?

- Такого почти не бывает. Обычно тебе сразу присылают его, без всяких секретов. Но вообще этот прием режиссеры и в театре любят - чтобы актер не знал, что дальше будет плохим, если нужно говорить искренний монолог, например. И когда мы снимали финальный монолог в "Левиафане", мы тоже добивались этого эффекта. Не то чтобы я врал, парадокс-то заключается в том, что когда человек произносит "правильные" слова, он действительно чувствует себя "правильно" и сам верит. Точно так же, как слушающий его убийца-мэр (герой Мадянова) совершенно искренне говорит сыну: "Смотри, Бог все видит". Он не думает, что бог видит, прежде всего, его самого. Как и архиерей не задумывается, что ему самому тоже отвечать перед богом. Вот это, по-моему, и задело служителей культа.

Я всем рассказываю, что крещеный, причем меня крестили в то время, когда родители могли иметь за это большие неприятности. Отец был убежденный коммунист, идеалист - похоже, последнее мне тоже передалось. И когда (это было до съемок у Звягинцева) я 20 серий играл патриарха Никона в "Расколе" Николая Досталя, я понимал, что вот эти люди, Никон и Аввакум, придерживались прямо противоположных взглядов, но готовы были за свои убеждения пойти хоть в ссылку, хоть на костер. А в "Левиафане" я сыграл обратное. Человека, который на словах может быть воплощением благочестия, а в поступках совсем иным.

- Вы теперь прямо главный герой фильма. Ни у кого из актеров, наверное, столько интервью и комментариев не взяли, сколько у вас за эти дни.

- По смыслу это действительно краеугольная роль, интервью, правда, берут совсем не по этой причине.

- Звягинцев позвал вас после роли у Досталя?

- Не знаю, но думаю, что она могла повлиять. Кстати, я пропустил в тот год много фильмов, потому что пообещал сниматься со своей бородой.

- Сейчас у вас тоже для роли борода?

- Для роли, да. Я снимаюсь у Давлетьярова в фильме "А зори здесь тихие". Играю отца Лизы Бричкиной в ее воспоминаниях. Весной будет еще одна знаковая премьера - я сыграл Сергея Королева в фильме Юрия Кары "Главный конструктор". Премьеру приурочат к первому выходу в открытый космос Леонова. Потом будет фильм "Битва за Севастополь", я играю генерала Петрова, который возглавляет оборону этого города. В фильме, кстати, рассказана вся правда об этом трагическом событии.

- Про театр, конечно, нужно говорить отдельно, но все-таки скажите, что у вас сейчас в работе в Самаре.

- У нас прошел подготовительный этап к спектаклю "Завтра была война". Новый актерский курс, совсем молодые ребята, которые будут играть школьников. Надеемся выпустить в апреле. Так что Борис Васильев не отпускает меня ни в театре, ни в кино.