- Ольга Игоревна, полвека в образовательной сфере - колоссальный срок. С какими мыслями и идеями подошли к этой дате?

- На протяжении всех этих лет мы занимаемся наставничеством, потому что подготовить врача без наставника очень сложно. В медицине так было всегда. Скажу, какими базисными ценностями я руководствуюсь при своей работе наставником. Кто-то считает, что нужно заставлять учиться, быть строгим преподавателем. У меня совершенно другой подход: не наполнять сосуд знаниями, а зажечь факел. Если удастся привить любовь к профессии, определить миссию врача - спасение жизни и здоровья, процветание нации, - то эта мотивация потом заставит доктора самостоятельно учиться всю жизнь и быть ответственным человеком. Это первое, что мне хотелось сказать. Правда, не все разделяют эту точку зрения, здесь, конечно, есть нюансы.

- А какими способами можно зажечь этот факел?

- Примером великих ученых и врачей, которые всю жизнь отдали этой профессии, и личным примером в процессе лечебной работы. Это обязательные условия. Но и еще учиться нужно всегда, всю жизнь. Я сама продолжаю учиться до сих пор, стараюсь не отставать от трендов. Сейчас совершенно иные концепции и направления, нежели 50 лет назад. Мир меняется, и мы обязаны меняться вместе с ним. Если оставаться на уровне 55-летней давности, произойдет деградация. Если человек преклонного возраста не мотивирован, не хочет приспосабливаться к изменяющемуся миру, то нужно уходить на пенсию.

- Что вы подразумеваете под тезисом "продолжать учиться": осваивать цифровые технологии или, условно, записаться на курсы китайского?

- Должно мотивировать все, конечно. Например, с Интернетом в прошлом веке никогда не работали. Пришлось осваивать технологии. Не могу сказать, что это удалось сделать очень хорошо, но это было необходимо, тем более на фоне последних событий - пандемии, дистанта, когда приходилось общаться со студентами только посредством Глобальной сети. Я записывала и выкладывала лекции, презентации. Также многие ученые активно используют Интернет. Все статьи, монографии, учебники сейчас представлены в электронном виде, и это удобно.

- Плюсы для себя вынесли за время дистанта?

- Дистант позволяет работать в удобное для ученика и преподавателя время. Преподаватель может выложить материал в Сеть, пока свободен, и потом уже не думать о том, что нужно куда-то бежать, встречаться. Студент тоже располагает относительной свободой в действиях и может в удобное для него время ознакомиться с материалом. Считаю, мы ни в коем случае не должны отказываться от этой практики.

- В 2021 году в университете был создан Совет по наставничеству, который возглавляет президент СамГМУ, академик РАН Геннадий Котельников. Вы стали его заместителем. Каковы ваши функции в этой должности и насколько важен, на ваш взгляд, институт наставничества?

- Мы начали подготовку к работе Совета в 2020 году, когда появился проект Положения Минздрава РФ о наставничестве. Проект затрагивал исключительно органы учреждения здравоохранения и не имел отношения к медицинским вузам. Они создали положение для своих учреждений здравоохранения. А функции медицинского вуза, как говорит наставник номер один, академик Геннадий Петрович Котельников, триедины: учить, лечить и заниматься наукой. То есть у преподавателя много функций, и он не просто врач.

В связи с этим сама структура Положения о наставничестве, его цели и задачи перерастали сформированные установки Минздрава РФ и требовали расширения полномочий Совета с учетом необходимости подготовки профессорско-преподавательских кадров, высоких профессионалов - клиницистов и ученых нового формата, соответствующих современным требованиям и инновациям.

Нам нужно было адаптировать Положение, выпущенное для ознакомления как вариант проекта, под наш вуз. На это ушло время. В 2020 году мы прицельно занимались этим вопросом. Кроме того, у нас есть клиники, а другие медицинские вузы клиник не имеют. С одной стороны, это большое преимущество, но, с другой, их нужно было как-то вписать в программу наставничества. В интенсивной подготовительной работе приняли участие и наши руководители, проректоры, кафедра педагогики, профсоюзные организации, а также СОАВ - Совет ассоциации врачей Самарской области. Мы мобилизовали всех, в итоге коллективный труд был утвержден в декабре 2020 года и в 2021 году начал функционировать.

- То есть СамГМУ стал первооткрывателем в наставничестве среди других вузов региона?

- Я думаю, что не только региона. Но у каждого института свои ключевые позиции, и в чистом виде наш адаптированный вариант их не интересовал. Поэтому сначала мы решили апробировать проект и только потом уже говорить о нем широкому кругу российских медицинских вузов. Но они параллельно тоже решали эти проблемы самостоятельно. То есть сказать, что мы - пионеры и наш опыт приняли все вузы страны, было бы неправильно. Работа шла в регионах параллельно.

- Частично вы уже озвучили мысли, с которыми подошли к своим юбилеям: зажечь факел, не прекращать учебу, несмотря на возраст... Возможно, есть что-то еще?

- Есть тезис, которого я всегда придерживалась: "Учитель, воспитай ученика, чтобы было у кого учиться". Такова задача. Ведь мы не вечны, и кто-то из учеников должен продолжить миссию. Я горжусь многими своими студентами.

- Назовете конкретных людей?

- Замминистра здравоохранения Самарской области, кандидат медицинских наук, доцент Сергей Вдовенко; зав. кафедрой акушерства и гинекологии института педиатрии СамГМУ, доктор медицинских наук, доцент Анна Казакова; зав. кафедрой репродуктивной медицины, клинической эмбриологии и генетики, доцент, кандидат медицинских наук, главный врач клиники "Мать и дитя ИДК", член Российской ассоциации репродукции человека, член Европейских обществ гинекологов-эндоскопистов и Репродукции человека Марат Тугушев; профессор, доктор медицинских наук, зав. кафедрой акушерства и гинекологии с курсом эндоскопической хирургии Медицинского университета "Реавиз" Елена Шатунова; зав. родовым отделением в больнице им. Семашко, врач акушер-гинеколог, кандидат медицинских наук Ольга Бренерова и многие другие.

Отдельно хочу сказать о Почетном профессоре СамГМУ, заслуженном враче РФ Владимире Белоконеве. Он не мой ученик, но знакомы мы с начала моей карьеры. Я сразу увидела в нем талантливого, вдумчивого студента с колоссальными перспективами. И он полностью оправдал надежды. Владимир Белоконев выбрал другую медицинскую профессию - хирургию, а не акушерство и гинекологию. В то время, когда он уже реализовался как профессор, клиницист, прекрасный хирург, мы работали вместе, оба заведовали кафедрами в больнице им. Пирогова. "Пироговка" - больница скорой неотложной помощи. Там бывают очень сложные ситуации. Но мы работали в команде, Владимир Иванович всегда помогал. Коллегиально мы решали серьезные проблемы для спасения жизни пациенток.

- Говоря о профессоре Белоконеве, вы упомянули, что почти сразу приметили в нем талант. А вообще, с высоты опыта, можете сходу определять среди студентов потенциально способных?

- Могу. Дело в том, что есть люди, которые просто хорошо учатся: читают, запоминают. А есть студенты с критическим, клиническим мышлением. Они способны уйти от догм, прописанных в учебниках, могут анализировать. Конечно, это дано не каждому, но это сразу заметно и видно.

- Сколько в потоке бывает одаренных учеников в процентном соотношении?

- Каждый раз это плавающие цифры, в среднем 10-15%. Это люди, на которых можно ориентироваться.

- По-вашему, хороший врач - это больше про талант и одаренность или про усердие и упорство?

- Симбиоз. Это должно сочетаться. Видите ли, есть одаренные люди, которые витают в облаках, и на практике от них может быть не очень много пользы.

- Как относитесь к современным фильмам и сериалам о врачах? Смотрите? Замечаете ли "киноляпы"?

- Иногда я смотрю их, чтобы понять мотивы режиссера, выяснить, чем он руководствовался, почему выбрал именно этот сценарий. Конечно, замечаю "киноляпы" и все, что не соответствует реальности. Но могу сказать, что их не так уж и много. При создании фильма приглашают консультантов, специалистов в области здравоохранения. И все же промахи заметны. Например, название сериала "Акушерка". Дело в том, что акушерКА - это средний медицинский персонал. А режиссер показывает фактически главного врача, заведующего крупным отделением. Но этот специалист называется акушер-гинеколог, а никак не акушерка.

В целом, думаю, что тем, кто смотрит эти фильмы и передачи, интересно, как работают врачи, сопереживают ли пациентам, поступают ли в ущерб своим личным интересам. Поэтому я не против, чтобы такие фильмы были.

- Предположу, что куда больше, чем фильмы о медицине, вас интересует научная сфера. Цифры, связанные с вашей профессиональной деятельностью, впечатляют: 638 печатных работ, 12 монографий, пять патентов, шесть учебников, восемь руководств и 14 пособий, три проблемные лекции, 10 методических рекомендаций для практических врачей... И это еще далеко не полный перечень. Мощный вклад в науку и бесконечное образовательное поле для студентов. Есть что-то сейчас в работе или в планах?

- А как же. Сейчас в работе учебное пособие "Критические акушерские состояния". Это пособие просто необходимо для тех, кому нужно быстро справляться с возникающими критическими ситуациями. Я работаю над двумя пособиями, они уже в издательстве. Там сказали, что необходимая корректировка выполнена, скоро они должны выйти.

- Раз уж заговорили о критических ситуациях: как вам удавалось справиться с неудачами и, несмотря ни на что, идти дальше? Человеку ведь свойственно ошибаться, и врачи - не исключение.

- Тяжелый вопрос. Такое никогда не забывается, никогда. Всегда остается чувство вины, человеческое сопереживание. Но жизнь не стоит на месте: один случай произошел, тут же второй, третий, четвертый... Ты обязан мобилизоваться и идти дальше. Скажу, что мне помогало в такие моменты. Я - человек, который любит работать в команде. Никогда не было так, чтобы я оказывала на кого-то давление и в ультимативном порядке говорила: "Делаем только так и никак иначе". Всегда - только командный стиль работы, при котором все профессионалы высказывают точку зрения и вырабатывается общий алгоритм. Коллективная консультативная помощь с участием разных специалистов помогает избежать большинства неудач.

Но если ты один на один - это очень тяжело. В начале профессионального пути после ординатуры я работала в санитарной авиации в Казани. У меня был небольшой стаж, тем не менее я была уже оперирующим врачом. Вот там я была один на один с проблемами. И это колоссальная школа. В какой-то степени мне даже повезло.

- А что там было? Какие-то критические ситуации? Поясните для непосвященных: санавиация - это вертолет, который оперативно прилетает на помощь в отдаленные районы?

- Да. В Казани были маленькие самолеты и вертолеты, которые садились на крышу республиканской больницы и оттуда же взлетали. Я начинала с этих маленьких самолетиков, где были только я и пилот. Летала в ФАПы, сельские больницы или ЦРБ. Там могло и не быть акушеров-гинекологов, поэтому порой сложно было самостоятельно, без поддержки коллег, принимать решение. Операционных нет, анестезиолога тоже. Брать пациента в Казань? Неизвестно, довезешь ли… Все это было очень непросто в организационном, тактическом плане.

- Что вы посоветовали бы молодым да и опытным специалистам, которые хотели свернуть карьеру из-за врачебной ошибки?

- Наша профессия имеет очень много вариантов для реализации. Если ты уже не можешь стоять у операционного стола и принимать быстрые решения, выбери что-то другое: амбулаторную помощь, ультразвуковую диагностику. Есть масса вариантов, когда можно не сталкиваться с неотложными случаями, но оставаться в медицине, приносить пользу.

- В одном из интервью вы говорили: "Самое сложное в работе акушера-гинеколога - отвечать за две жизни - и матери, и ребенка. И если удается спасти обоих, это радость и эмоции, не сравнимые ни с чем". Вся ваша жизнь связана с появлением новых жизней. Можете вспомнить самые запоминающиеся случаи из практики на эту тему?

- Много лет назад, когда не было аппаратов УЗИ-диагностики, из района в областную больницу привезли беременную женщину с угрозой преждевременных родов. Консилиум врачей сразу определил брюшную беременность, которая развивалась вне матки. Срочно развернули операционную, пригласили хирурга и уролога. Удалось извлечь живого ребенка. Учитывая, что плацента была прикреплена к задней поверхности матки, к кишечнику, мочеточнику, пришлось расширить объем операции, провести переливание крови, а затем восстановить все поврежденные органы. Спасение жизни матери и ребенка в данном случае - результат хорошей организации ургентной службы и командный стиль работы.

Есть и другие случаи, но озвучивать их не хочется. Хотя сейчас стало проще, с нами работают анестезиологи. Раньше мы, акушеры-гинекологи, сами давали наркоз: масочный или проводили местную анестезию - укол новокаина в место разреза. Но сейчас, конечно, совсем другое дело: анестезиологи, реаниматологи и даже трансфузиологи. За процесс отвечает целая команда.

Разумеется, всегда приходилось ставить приоритеты. Для врачей приоритет - жизнь матери и уже потом ребенка. Но сегодня очень много внимания уделяют спасению жизни детей. Когда я в 1970 году приехала из Казани в Самару, процент кесаревых сечений в регионе не превышал 3%. Сейчас - более 30%. Операции проводятся в интересах не только мамы, но и ребенка. Если есть возможность сохранить две жизни, то, естественно, нужно это делать. Обязательно.

- Вы говорите об официальных 30% кесаревых сечений, но, кажется, их гораздо больше. Почему-то многие роженицы боятся естественного родоразрешения и выбирают оперативное даже без показаний, рожают в частных клиниках. Как вы относитесь к таким ситуациям?

- Отрицательно. Операция есть операция, она имеет последствия, осложнения, прежде всего - рубец на матке. Все последующие беременности - повышенная группа риска, рубец несостоятельный, может разойтись. Зачем идти на операцию, если природа все предусмотрела и нет медицинских показаний к кесареву сечению? Сейчас же во всех клиниках работают анестезиологи, которые прекрасно снимают болевые ощущения. Если и проводить оперативное вмешательство, - то исключительно по медицинским показаниям.

- Вы наблюдали смену поколений. Как можете охарактеризовать студентов разных десятилетий (условно, студентов, с которых начиналась ваша педагогическая деятельность в 1970 году, и нынешних), их мотивацию, ценности?

- Не скажу, что все кардинально изменилось. Однако современные студенты имеют больше возможностей: пользоваться Интернетом, получать доступ к большему количеству литературы, подключаться к вебинарам в режиме онлайн и слушать то, что их интересует, даже если мероприятие проходит в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и других городах. Это же колоссальная возможность, которой раньше не было. Считаю, это прекрасно. Еще могу добавить, что современные студенты другие - более уверенные в себе, самодостаточное поколение. Перед ними открыты все горизонты.

Правда у них есть сложности, которых не было у нас. Так, я хотела бы, чтобы все-таки было больше личного контакта в группе с разбором конкретных больных. А сейчас права пациентов защищены. Раньше преподаватель мог со студентами посетить любого больного в клиниках, осмотреть, провести с учениками дискуссию. А сейчас пациенты юридически грамотные, подкованные. Могут сказать: "Без моего согласия не имеете права меня осматривать". Сегодня все гораздо сложнее. Мы мало проводим таких разборов. Я, окончив ординатуру, владела всеми видами операций, мне же доверяли, учили меня. Наставник стоял и следил за действиями. А сейчас, если нет аттестации и ты не аккредитован как акушер-гинеколог, тебя не допустят, потому что не дай бог что-то случится. Ты просто не имеешь права оказывать медицинскую помощь.

- То есть в университете ты практику не проходил и на работе без опыта тебя не допустят к пациентам. Как же в таком случае научиться?

- Сейчас есть симуляционные центры, компьютеры, где можно выполнить операцию, все действия провести на фантомах. Техника запоминается, представления те же. А с другой стороны: как доверять совершенно неопытному человеку здоровье и жизнь пациентки?

- Возможно, стоит начинать с того, что студент стоит рядом с опытным врачом и наблюдает за процессом?

- Нет, нас учили, сразу бросая в огонь. Стояли рядом и следили за каждым шагом. Я и сама старалась учить практическим навыкам и субординаторов, и интернов, и ординаторов. Это эффективная методика. Сама стою, наблюдаю, а сердце замирает. Люди-то живые, и ответственность на мне. Но научить надо. Все это очень непросто.

- С какой стороны ни посмотри - у вас не профессия, а минное поле. Шаг влево, шаг вправо - взрыв. Как вам удается через всю профессиональную жизнь идти по этому полю, сохраняя спокойствие, трезвый ум и уравновешенность? Таков склад характера?

- Я никогда не думала, что пойду по хирургической стезе. Всегда была не слишком уверена в себе, сомневалась, думала, как бы не навредить. Вдобавок ко всему я медлительный человек, мне нужно все взвесить, просчитать. А время не терпит - в такой профессии нужно бегом и сразу. Не могу сказать, что я была профпригодна, адаптация шла очень долго. Но это отразилось, сформировало мой характер. Я стала сильнее духовно, морально и очень благодарна профессии за это.

- Каковы ваши пожелания первокурсникам и другим студентам к началу нового учебного года?

- Я всегда считала, что мы выбираем, в том числе профессию. Но моя жизнь сложилась так, что не я, а меня выбрали. И я пересмотрела свои убеждения: действительно может быть два варианта - или ты сам стремишься, хотя и не соответствуешь, или тебя кто-то сверху запрограммировал, это не имеет значения. Но если уж ты в эту профессию вошел - все. Это пожизненная миссия, и ты должен выполнить ее, насколько это возможно. Взялся - иди до конца.