Еще в декабре Георгий Исаакян и художник-постановщик Елена Соловьева представили макет и концепцию грядущей премьеры.

"Для меня это будет уже четвертая версия "Кармен", - комментирует Георгий Исаакян. - Три предыдущие не повторяли друг друга. На самом деле "Кармен" - это название с секретом, произведение часто считают испанским, на самом же деле оно французское, причем дважды французское, потому что и Мериме, и Бизе - вообще-то французы. Испания была для них культурной мистификацией: несмотря на то что страны граничили между собой, не было ничего более противоречащего друг другу, чем французская культура и испанская культура. По стилистике, костюмам, атмосфере это будет Испания перед гражданской войной.

Мы не делаем узнаваемую Кармен, трясущую цветком с первого такта, как это делают все молодые певицы на прослушиваниях. Отправной посылкой в нашей постановке будут, как и в повести Мериме, воспоминания Хозе в камере смертников - эту мысль мы делаем основной для нашей истории.
Собственно говоря, все решение спектакля родилось из размышлений про сцену хабанеры Кармен. Мне всегда казалось, что Кармен - вроде бы для всех, но на самом деле всегда одна и сама для себя. И мы придумали историю, что есть такая комната, в этой комнате по периметру есть окошечки, в которые за ней подглядывают вожделеющие ее мужчины, но при этом она поет на самом деле сама для себя.
В каком-то смысле это немножечко кино: каждый диалог, каждый дуэт, каждое соло - это крупные планы, "наезд камеры" на человека, его подробное изучение.

Зрители найдут здесь и отсылки к "Болеро", к Пикассо, к кубизму, - к ярким цветовым пятнам, которые мы используем в декорациях. Таким образом, Испания все равно проникает в спектакль, но идет очень изысканно-культурным путем. И в этом смысле соединение XIX века с XXI-м у нас все-таки наличествует".