-  Вы не в первый раз делаете эскиз по этой пьесе?
 - Да, я делал ее на Сахалине. Не могу сказать, что здесь показал совсем автономное произведение, но благодаря тому, что актеры другие, спектакль приобрел иную интонацию.
 - Какие у вас ощущения от работы в «СамАрте»?
 - У меня всегда хорошие ощущения от работы в любом театре с любым составом, поскольку это всегда неожиданность и в любом случае - школа лавирования. И здесь было много моментов, которые было интересно преодолевать в работе. Но труппа в «СамАрте» очень отзывчивая, безусловно.
 - На обсуждениях много говорили о том, для какого возраста предназначены эскизы – вы задавались этим вопросом, когда репетировали?
 - Как только ты начинаешь думать о том, что спектакль будут смотреть маленькие дети, сразу задаешься вопросом, как его сделать интересно? Мы для себя определили, что в постановке должны быть две-три мысли, понятные вне зависимости от того, маленький ты или большой. Понятно, что для младших нужна изрядная зрелищность, постоянно должно что-то происходить. И с этим в пробе еще не все в порядке, было много разговоров, «взрослых моментов», связанных с текстом, с проживанием.
- Но были прекрасные моменты, как история с натюрмортом, через который показано строение человека.
 - Да, поскольку в пьесе есть физиологические, анатомические моменты, есть тема суицида, то возникает вопрос, как их решать. С повешением всегда возникают вопросы – как его сделать не алгоритмом для всех желающих, а очередной вехой абсурда?
 - Вы заканчиваете учебу. Что будет дипломом?
 - Видимо, спектакль «Сережа» по рассказам Чехова на малой сцене «Современника» - как последняя и, может быть, сама зрелая за эти годы работа.
 - Есть перспективы остаться в Москве?
 - Да, я сейчас работаю в «Современнике», у меня начались репетиции на большой сцене, премьера ожидается в январе. Материал сложный, непонятно, как к нему подступиться. Я ставлю молодого писателя Всеволода Бенигсена. Он занимается кино, написал пару романов. Но я не слышал о нем ничего, пока мне не предложили его поставить.
 - «Современник» вообще непростой театр.
 -Да, это театр, воспитанный на актерском догмате, там не всегда режиссерские концепции являются важными – важно, чтобы был человек, понятно, что с ним происходит, тут особо не забалуешь. И вдвойне интересно посмотреть, как сочетается мой подход в театру, который предполагает обилие метафор, свой режиссерский язык, и работа с этими артистами.
 - А в детский театр вы сейчас попали случайно?
 - Изначально я имею к нему непосредственное отношение: сам как артист когда-то давным-давно начинал в детском театре в Казахстане, и технология создания спектаклей была у меня перед глазами. А потом я 5 лет учился на детской педагогике в Челябинске, перед ГИТИСом, поэтому общение с детьми тоже входило у меня в обязательную программу: летние лагеря, постановки… Понятно, что когда ты погружаешься в «серьезную» режиссуру, то на какой-то момент забываешь, как это было, и теперь есть лишняя возможность вспомнить, «как это было», не впадая в разлюли-малину, «сюсипусечность».
 - Вы один из создателей театра Liquid Theatre?
 - Это как раз наша московско-челябинская коллаборация. В Москве довольно мощная челябинская диаспора, и в какой-то момент мы решили попробовать что-то совместное. Многие работают в театрах, но всегда остается что-то недоговоренное, и мы решили взяться за такую смежную область – театр на фабрике. Потом проект оброс московскими участниками, все само собой распределилось: как в любом театре, у нас есть актеры, режиссеры, есть люди, которые отвечают за свет, за музыку...
 Мне Liquid Theatre дает возможность делать что-то нестандартное и плюс возможность использовать свои актерские способности. Для режиссера очень важно иногда чувствовать себя в шкуре актеров и понимать, где та граница невозможного, которую ты можешь им предложить. Потому что ты как режиссер навешиваешь на них много, актеры сопротивляются, но где-то это можно преодолеть, а где-то нет, уже начинается режиссерский произвол.
 - Я видела один из первых ваших спектаклей, «Liquidация», на «Золотой Маске».
 - Да, с него как раз все и разрослось. Его придумали четыре человека, опробовали в Челябинске, в здании ремонтируемого театра, а потом эта любопытная идея была перенесена в Москву, вокруг собрались люди, нашли помещение – и Liquidация сейчас такой брендовый спектакль, хотя редко идет. Это хороший такой опыт… пратеатра.
 - Вы же получили тогда «Маску». Что-то дала вам эта серьезная премия?
 - Она дает определенный авторитет в профессиональных кругах, появляются люди, которые о тебе наслышаны, начинаются приглашения. Мы получили тогда предложение от Фонда Прохорова сделать проект во Франции, для фестиваля «Неизвестная Сибирь». Возили спектакль «Супрематические крестьяне»: люди в стиле Казимира Малевича, сено, этюды на грани живописи и театра… Показывали его посреди небольшого французского города, в бывшем монастыре. Было потрясающее ощущение, что ты играешь на площади перед людьми и общаешься, ни много ни мало, с богом.

Источник: www.vkonline.ru