-  Адольф Яковлевич, не удалось договориться с Розой Хайруллиной, чтобы она продолжала играть Кураж?
- А никто и не собирался договариваться. У нас есть театр с замечательными артистами, и все, что в нем происходит, должно происходить на пользу. Появилась замечательная возможность у Оли Агаповой, которая в этом спектакле играла Катрин, перейти к Матушке Кураж. Это очень логичный шаг для роста актрисы и развития театра.
-  Спектакль меняется с ее появлением?
-  Меняется. И мы его меняем. потому что "Мамаша Кураж" прошла уже больше 100 раз, за это время возникли другие акценты. Я думаю, зрители увидят новый старый спектакль.
-    А что с Катрин?
-    Мы сейчас пробуем на эту роль двух новых актрис. Вообще вопросы, которые вы задаете, интересуют и меня самого. Я смогу на них ответить только после того, как работа будет закончена. Пока можно говорить только об устремлении. Мы не стремимся запихнуть в старую банку новые консервы, репетируем, как репетируется новый спектакль, не по воспоминаниям.
-    На роль Катрин пробуется Марина Бородина — молодая актриса, которая появилась в театре благодаря вам?
-    Да, я ее смотрел ее еще в Петербургском ТЮЗе, она хотела поступить в этот театр, но я вдруг подумал, что "СамАрт" для нее — более плодотворная почва. Ей нужна более тесная и более теплая компания. И по-моему, не ошибся. "СамАрт" - он же такой театр, "выталкивающий" артистов на поверхность. Можно было бы сказать "за счет творческой атмосферы", но я не люблю слово "творчество". За счет позитивной энергии, скорее. Вот есть театры, в которых разлита энергия междоусобицы, есть театры, в которых сильна энергия конкуренции, в других разлита энергия равнодушия, если это можно назвать энергией. А вот некая "поднимающая" человека энергия уважения к нему и теплоты... Она в "СамАрте" есть, и таких театров немного.
Мне кажется, в "СамАрте", как и должно быть в хорошем коллективе, каждый артист чуточку лучше, чем он был бы сам по себе. В "СамАрте" нет большой "текучки", но обратите внимание: никто из артистов, которые когда-либо покинули "СамАрт", не сделал больше, чем он делал в "СамАрте". Не стал заметнее. А это и есть коллектив: когда создается община, которая способствует раскрытию индивидуальности. Вместе - для одного.
-    У вас есть планы будущих постановок в "СамАрте"?
-    Очень бы хотелось. Вообще-то я ведь наметил, что поставлю спектакль к открытию нового здания. Но с этим затягивается, поэтому мне или городу нужно принять решение: или скорее построить театр, или мне поставить спектакль в старом здании.
-    Вы в Самаре последний раз долго жили два года назад. Видите теперь какие-то перемены?
-    Я знаю вашего нового мэра, был знаком с ним еще раньше ("СВГК", гендиректором которой был Дмитрий Азаров, - давний спонсор театра. — прим. ред.). И я очень верю ему и верю, что ему многое удастся. Но ему предстоит огромная работа. Я вот из театра не выхожу, за эти дни вышел на 10 минут и прошелся по не самой плохой улице Льва Толстого. И на меня это произвело ужасное впечатление, при всей моей любви к Самаре. Понимаете… Не любят люди свой город. Ну ладно, ну построили деревянный забор: но пусть он ровно стоит, пусть дощечка к дощечке будет, пусть он будет покрашен с любовью. Ведь вопрос не в деньгах и не в богатстве. Я в последнее время много бываю за рубежом. Только за этот год был в Дании, Швеции, два раза в Китае, скоро лечу в Бразилию, в Греции ставлю спектакль. Приезжаешь в маленький городок:  видишь, что этот городок бедный, не под стать Самаре – но сделано там все с любовью. Такое ощущение, что у вас все делают приезжие. Не те люди, которые тут живут, не для себя. Я очень много читаю  в газетах про модернизацию, но без модернизации сознания все стоит три копейки.
И вот что еще я не понимаю в Самаре: конечно, архитекторы и руководители города скажут, что это впечатления дилетанта, но я и не претендую на звание профессионала в этой области. Я не понимаю, почему нужно все строить раскиданно? Я вижу иногда: построен замечательный дом. Но почему нельзя взять и сделать улицу, потом другую улицу? Вот когда человек получает большую квартиру и у него нет денег, чтоб сделать ремонт сразу во всей, он же не ремонтирует сначала угол одной комнаты, потом угол другой... Он говорит: у меня сейчас нет денег, я отремонтирую вот эту комнату. Ведь облик города: вечная стройка, но ничего не построено. Наверное, это связано с деньгами… Хотя, конечно, за те 15 лет, что я связан с Самарой, построено очень много, город изменил свой облик.
- За границей вы в основном ставите спектакли или даете мастер-классы?
- По-разному. В Дании и Швеции мы были на конгрессе АССИТЕЖ, в Греции я репетирую спектакль (премьера 12 ноября). В Шанхай меня пригласили преподавать. Должен похвастаться: меня избрали почетным профессором Шанхайской театральной академии. Перед "СамАртом" я вообще успел побыть в Москве только день, тоже вернулся из Китая — с гастролей МХТ, ездил со своим спектаклем "Вишневый сад". В Бразилии у меня долгосрочный проект: постановка спектакля, но с учебным процессом – сначала буду подготавливать актеров, потом в феврале поеду еще на две недели, а в августе-сентябре следующего года буду уже ставить спектакль. Но до этого я еще в Театре имени Вахтангова должен поставить Пиранделло, сейчас выпустить Стоппарда в РАМТе...
- Два года назад вы рассказывали про впечатление от рассвета в Ширяеве, которое сильнее любого театра…
- Да, я, когда был в Греции, тоже Ширяево вспоминал. Мне сняли виллу на берегу залива с роскошным видом, два бассейна с морской водой, репетируют  в Греции только вечерами... А я думаю, я бы сейчас в Ширяеве рыбу половил…
-    Это из какой-то пьесы прямо.
-    Из "Чайки", конечно!

- За эти два года вы успели получить "Золотую Маску", причем за первую оперу, которую поставили – ирония судьбы.
-    Ну да, я получал какие-то ордена, "Маски"… Но не в этом суть. Для меня главное не то, что "Лючия" (спектакль Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко "Лючия ди Ламмермур". - прим. ред.) признана лучшей оперой года, для меня самое важное, что спектакль идет третий год при неизменных аншлагах, что молодежь идет на оперу и что образовалась группа поклонников спектакля. Ну "Маска", конечно, – это очень приятно. Но она может быть, а может не быть. А вот спектакль должен быть.
-  В спектакле петербургского ТЮЗа "Король Лир" вы задействовали в роли Шута Билли Новика. Вы слушали Billy's band до этого, знали Новика как музыканта?
-  Я послушал их, познакомился, и именно на концерте у меня возникла мысль, что хорошо было бы, если бы Билли сыграл Шута. Я понимал, что Шут должен связывать зал и спектакль, что это должен быть человек, которого молодежь воспримет, потому что Лира ей воспринять сложнее. Ребята из Billy's band - очень талантливые музыканты и талантливые люди. Сам же Билли – врач-патологоанатом, это люди, которые пришли в музыку, в театр от другой жизни, поэтому у них нет специфических театральных штампов, которых набираются уже во время учебы. Они нашли для себя маску городских шутов. Весь ансамбль участвует у нас в спектакле. Тем более я люблю, когда в спектакль вторгается что-то инородное.
- Расспрашивать вас обо всем, что вы за это время поставили, бессмысленно.
- Это возраст такой – возраст погони за убегающим временем. Отчаянной погони. Мне вот книгу о Станиславском закончить надо, написана уже наполовину, даже больше, но из-за того, что я все время репетирую, не успеваю закончить.
- Какого характера книга?
- Не наукообразная: она и о сегодняшнем взгляде на Станиславского, о Станиславском  в контексте мировой культуры и в контексте российской, и о системе, то есть о Станиславском как о явлении. Это такая личная книга.
Но чтобы ее закончить, надо остановиться, а останавливаться не хочется, потому что все время возникают какие-то вещи… Я же не могу не репетировать "Кураж". А потом не могу не репетировать пьесу Стоппарда "Рок-н-ролл" в "РАМТе": Стоппард принимает участие, он два раза приезжал, сейчас приедет на выпуск. Нужно перестать репетировать месяца на четыре. А я уже непонятно… Когда белка в колесе, кто кого крутит – колесо белку или белка колесо?