Режиссер легкого жанра

Чусова после учебы в Воронеже несколько лет отыграла на сцене Самарской драмы, выучилась на курсе у Хейфеца, пережила пик режиссерской славы в Москве и только сейчас, начав ставить в регионах (Новосибирске, Омске, Екатеринбурге, Челябинске), вновь добралась до Самары. Вслед за "Борисом Годуновым" в Оперном Нина выпустила "музыкальную фантазию" в "СамАрте".

Нина Чусова, за которой и до того закрепилась слава "несерьезного" режиссера, по-настоящему нашла себя в легком музыкальном жанре. На этом пути она уже второй раз попадает в музыкальные номинанты "Золотой Маски", в этом году - с мюзиклом "Алые паруса" новосибирского театра "Глобус". В "СамАрте" Чусова взялась за оперетту Дунаевского, широкому зрителю известную по фильму 1958 г. "Белая акация". Оперетту ставят сегодня и в первоначальном либретто Масса и Червинского (Тося любит капитана китобойной флотилии Костю, он влюблен в красивую пустышку Ларису, но в результате некоторых перипетий в финале, конечно, делает правильный выбор). "СамАрт" же поставил  обновленную версию Бартенева-Цейтлина.

Экран с кадрами из фильма - первое, что видит зритель. Правда, в культурной памяти тех, кого приведут сюда классами, вряд ли есть даже название экранизации Натансона. Неподготовленная публика не поймет, что по сюжету спектакля актеры одесской оперетты репетируют именно "Белую акацию" Дунаевского. А жаль: зная контекст, легче разобраться в сюжете. Впрочем, и публика постарше вряд ли помнит из оперетты что-то еще, кроме пары вошедших в золотой фонд песен ("Одесса - мой город родной", например).

Камерная оперетта

Круг сцены в новом спектакле "СамАрта" поворачивается, как в "Мамаше Кураж", вместе со зрительскими рядами. От экрана нас привозят к одесскому дворику, живущему по законам советской коммунальной квартиры - с очередями в туалет, убегающим из кастрюли соседей кофе и выразительными типажами жильцов, от молодого алкоголика до комического любовника. Еще один поворот круга - и перед нами увитая плющом глухая стена с дешевой вывеской "Белая акация" - служебный вход в театр оперетты (декорации Владимира Мартиросова). Со следующим поворотом мы внутри театра, лицом к сцене с барельефами пионеров на портале и живым оркестром на балконе. Здесь работает возлюбленная Кости Лариса (Вероника Львова/Ольга Ламинская) - капризная провинциальная артистка, которой в этой версии дана своя лирическая нота: любовь она теряет от трудной актерской жизни. В этот театр случайно попадет и Тося (Юлия Захарова). Грезящую о сцене девочку с разбегу погрузят в закулисные дрязги, одновременно с чего-то решат прослушать и сразу дадут роль. Но Тося, дочь моряка, уплывет радистом на корабле, выбрав из двух привязанностей море.

А в одесской оперетте тем временем продолжают ставить "Белую акацию", и Тосю репетирует Лариса. Театр и явь в спектакле Чусовой сплетаются порой до сумбура: сразу не поймешь, кто перед нами, сама Лариса или Лариса, играющая Тосю, репетиция идет или поют герои спектакля. Но важнее другое - изначально адаптация Бартенева и Цейтлина шла в Краснодарском театре оперетты на большой сцене. В самартовской премьере из и так не то чтобы очень большого зала после установки декораций получился совсем камерный, на 120 мест. Вышла такая "камерная оперетта" - жанр несколько странный, поскольку опереточные приемы все-таки не рассчитаны на "расстояние вытянутой руки".

В "СамАрте" ставят, конечно, не оперетту, а спектакль с драматическими актерами, но выразительные средства во многом те же. Здесь все несколько "чересчур": беременная слишком беременна, рыба в сетке слишком огромна, украинский говор слишком заметен, типажи - слишком типажи. Костю в одном из составов играет молодой баритон Самарского театра оперы и балета Андрей Формазов. Моряк из него выходит фактурный, но в спектакле выглядящий несколько инородно и картонно.

Пышущую здоровьем хорошую девочку Тоню играет студентка СГАКИ Юлия Захарова. Для метасюжета спектакля это важно: актриса-дебютантка в театре такая же новенькая, как и ее героиня. Этот метасюжет и в том, как обходятся с опереттой авторы либретто, дополняя музыкальный ряд увертюрой из "Детей капитана Гранта" и другими сочинениями Дунаевского, и в том, как сознательно отсылает нас к ее киноверсии Чусова, и в том, как посмеивается режиссер над условностью собственной постановки: в спектакле есть репетиция "трудовых будней" на корабле, уморительно смешной стеб на тему театральной условности. Смешно выходит, но, честно говоря, не более условно, чем выспренный стихотворный диалог Кости и Тони при первой встрече на сцене.

Непонятно, но хорошо

Несмотря на некоторый драматургический сумбур, из-за которого действие угрожает порой совсем исчезнуть и превратить спектакль в концерт, есть в премьере какая-то легкость. Может быть, немного недостает атмосферности, но и претензий с пафосом тоже нет. Многое здесь непонятно к чему, но хорошо. Вот к чему, например, актер с суфлером (Юрий Долгих и Игорь Данюшин) за рюмочкой вспоминают про войну и поют с хором "Эх, дороги" - непонятно. Для создания послевоенного колорита этого маловато, а бытовыми подробностями Чусова не увлекается (хотя, по всем признакам, от коммунальных нравов до позывных точного времени, перед нами 1950-е, но какие-то условные, опереточные 1950-е). Зато поют хорошо (рядом со мной даже подпевали), и у Юрия Долгих такие проникновенные глаза, когда он смотрит на кадры военной хроники.

В премьере есть очень неплохие музыкальные номера (с актерами работали музыкальный руководитель Василий Тонковидов и хормейстер Наталья Герасимова). Есть прямо-таки идеальные, чисто сделанные сцены (режиссеру помогал балетмейстер Алексей Фроленков). Эффектно, например, поставлен эпизод, в котором Тося случайно попадает на репетицию: посреди массы так или иначе движущихся людей, на контрасте, стоит совершенно неподвижный человек. Отлично работает трио (Павел Маркелов, Роман Сидоренко, Вероника Львова) в номере "Ах, Тоня, ах, Тося".

Так что музыкальный спектакль состоялся. Остается надеяться, что "СамАрту" когда-нибудь достроят большой зал. Он театру, судя даже по этой премьере, очень пригодится.