- Как случилось, что вы увлеклись живописью?

- Помню такое детское впечатление. Мне пять лет. Я в гостях у бабушки в Каменец-Подольском. Простудился, болело горло. Бабушка приготовила мне гоголь-моголь - сырое яйцо, смешанное с медом. Питье показалось мне противным, не хотелось пить. А тут мамин брат (он учился во Львовском полиграфическом институте и приехал к нам в гости) взял свежее яйцо, проткнул с двух сторон иголкой, выдул содержимое на блюдце. А яйцо раскрасил - нарисовал на нем рожицу, протянул иголкой через дырочки нитку и покрутил яйцом перед моим носом. Я потянулся к этой игрушке, а он сказал: "Нет, выпей сначала гоголь-моголь - тогда отдам". Пришлось выпить, и я скоро вылечился. Потом дядя уехал на учебу, а я носил повсюду с собой этой яйцо, пока не разбилось. Расстроился. А бабушка дала мне вареное яйцо и простой карандаш, и я нарисовал на нем рожицу. Так и увлекся с тех пор рисованием. Так что моя любовь к живописи - от дяди. Когда началась война, дядя ушел добровольцем на фронт. Пришло только одно письмо: "пропал без вести". На запросы мамы мы получили письмо от его командира, где сообщалось: "Ваш брат, Абрам Борисович Бортман, погиб по Сталинградом смертью героя". Вообще, мои университеты - общение с художниками, чтение воспоминаний и писем больших мастеров, посещение музеев в разных городах страны. Особенно я любил подолгу бродить по Эрмитажу.

- Какие художники вам наиболее близки?

- Для меня эталон - Леонардо да Винчи. В свое время, когда в Москву, в музей имени Пушкина, привезли его "Джоконду", я специально поехал посмотреть на эту работу. Отстоял в очереди шесть часов. И с тех пор стал заниматься изучением творчества Леонардо да Винчи. Он считал, что основа рисунка - это форма. У Леонардо была даже такая молитва: "Слава тебе, святая форма!"  У Леонардо можно бесконечно наблюдать красоту передачи форм.

- Новокуйбышевской изостудией вы руководите более сорока лет. Вы ведь и сами обучались там?

- 13 лет я занимался в изостудии у Александра Андреевича Любимова. Он дал мне очень многое. Когда он ушел из жизни, для меня это было сравнимо с потерей отца. Прежде всего, я учился у Любимова постигать технику рисунка. Благодаря общению с ним понял: надо постоянно ставить перед собой сложные технические задачи. Преодолевая трудности, получаешь такое удовольствие, которое и стимулирует творчество. Среди учеников Любимова были такие известные самарские художники, как Острецов и Щеглов. А вообще, в студии прошло обучение более трехсот человек. Любимов познакомил нас с творчеством своего обожаемого учителя - Николая Ивановича Фешина, ученика Репина. Фешин был настоящим виртуозом в живописи, хотя тогда в стране он был под запретом, словно американский эмигрант.

- Что отличает вашу изостудию от других?

- У нас идет обучение по академическому направлению, предполагающему серьезное изучение рисунка, постановку руки, глаза. Творчество художника может развиваться в самом разном направлении, но, я считаю, должна быть создана основа, без чего дальнейшее развитие невозможно. Прежде всего - владение техникой рисунка. С учащимися студии мы обсуждаем работы великих мастеров. Я стараюсь, чтобы они много читали о живописи. У меня и самого приличная библиотека об изобразительном искусстве. Многие из учеников стали известными художниками, разъехались по стране. Многие уже ушли в мир иной. Сегодня в студии занимается, в основном, работающая молодежь. Хотя возрастных ограничений мы не ставим. Бывает, что человек поздно начинает заниматься живописью и достигает больших высот. Был такой художник Остроухов. Его в свое время критики ставили на второе место после Левитана как пейзажиста. Так он начал рисовать, когда ему было сорок. Но у него был большой круг общения с замечательными художниками, у которых он многое почерпнул. Среди наших учеников есть люди в возрасте. У кого-то из них за плечами художественная школа, у кого-то нет. Для одних это хобби, другие готовятся к поступлению в художественное училище или институт. Причем обучение у нас бесплатное. Сам я как руководитель студии не получаю ни копейки. Дело ведь не в этом. Студия - это моя жизнь. Многие из учеников стали моими друзьями. Общение с ними - хороший урок для меня.

- Я знаю, что в жизни вы много занимались не только живописью, но и архитектурой, проектированием…

- Мой отец работал строителем на заводе тяжелого машиностроения в Краматорске. Во время войны завод эвакуировался в Орск, куда мы и переехали. Помню свои рисунки той поры: бои, танки, самолеты, наши бьют немцев... Отец хотел, чтобы его дети тоже были строителями, как и он. В случае со мной так и получилось. После техникума я работал мастером в стройтресте. В Саратове нас поселили в рабочем общежитии. Жили дружно и весело. Там я научился курить и пить водку из горла. В 1956 году в Новокуйбышевске открылся филиал проектного институт "Гипрокаучук". Отец написал: "Это проектное дело тебе будет больше по душе". У него было сомнение, что на стройке я могу спиться. С тех пор я работал в Новокуйбышевске - конструктором, архитектором, занимался проектированием, был руководителем архитектурной группы. Одно время занимал должность главного художника города. Как-то я решил отметить на карте города объекты, в строительстве которых участвовал как конструктор, дизайнер или архитектор. Получилось двести точек. При этом я постоянно рисовал. В жизни пришлось по примеру Чехова раздваиваться: зарабатывать на жизнь в проектном институте, а искусство считать своим хобби.

- Помню, пять лет назад в Самарском художественном музее проходила ваша выставка акварелей, которая у многих вызвала интерес…

- В последнее время мне очень нравится писать акварелью, особенно портреты. Акварель дает легкость, прозрачность работе. Хотя портреты акварелью - очень сложное дело. Особенно детские. Дети ведь больше 15 минут не могут усидеть на месте - им нужно бегать. Акварель - многим кажется это просто. Будет просто, если начнешь сначала раз по сто. Ведь что-то исправить, стереть в акварельной работе невозможно. Тут надо сразу предвидеть конечный результат. Меня это и привлекает - преодолевать трудности в искусстве. Сейчас у меня в планах - создать серию картин в другой манере. Хочется поработать с мастихином. Чтобы чувствовалось разнообразие фактуры мазка и гладкий мазок сочетался с крупным. Все время нужно ставить перед собой новые задачи. Иначе неинтересно.