- Вы давно увлекаетесь театром?

- В 14 лет я попала в тольяттинский молодежный театр "Вариант". Это такой эстетский, интеллектуальный театр, который формирует вкус. Мы, например, показывали спектакли на фестивале "Новая драма" и были там единственными любителями. Несколько лет я была актрисой этого театра. Режиссерский "зуд" возник у меня давно, уже в те годы. Но долгое время театр был для меня увлечением. Делом, которым я занималась по вечерам. Я получила юридическое образование. Случалось работать и в торговле, и в полиграфии. А потом подумала: сколько можно вводить себя в заблуждение? В какой-то момент, год назад, я поняла, что без театра, без режиссуры я не смогу дальше жить. Что в жизни все пойдет не так, если я не создам свой театр. И, взвесив все риски, я дала cебе такое право. Сейчас я снова учусь - на первом курсе театрального факультета института культуры в Самаре. Вторая моя работа тоже связана с театром - я педагог дополнительного образования. Так что сейчас я не противоречу сама себе.

- Насколько велика была дистанция между мечтой о создании театра и ее воплощением?

- Мне кажется, это ошибка - когда человек, желающий создать театр, начинает с поиска помещения для него. Это будет мертвый театр. Все начинается с желания. Когда мы с друзьями осознали, что мы - театр, у нас не было никакого помещения. Были только квартиры, где мы встречались и обсуждали свои идеи. Изначально было желание начать творить. Мы сделали перформанс. После его успеха мы поняли, что расстаться уже не сможем. Что мы должны сформироваться как театр.

- Коллектив с тех пор изменился?

- Он подрос в четыре раза. Начинали мы впятером, а сейчас в театре 20 актеров.

- По какому принципу вы подбираете команду?

- Если человек хочет заниматься театром, я не могу ему этого запретить. Я очень люблю таких артистов - пчелок-трудяжек. У нас актеры - любители. "Любители" - от слова "любить". Атмосфера в театре дружелюбная, не возникает никакой конкуренции.

- За счет чего ваш театр живет?

- Чтобы создать спектакль, особых финансовых затрат нам не нужно. Мы работаем в стиле минимализма. Актеры, которые пришли сюда, понимают, что это некоммерческий проект, и на зарплату не рассчитывают - у всех есть другая работа, которая их кормит. А по вечерам мы собираемся все вместе.

- То есть у вас статус любительского, самодеятельного театра…

- Я бы предпочла слово "независимого". Многие относятся к этому понятию недоверчиво, но другого слова я не могу найти. Вообще, художественное наполнение театра для меня гораздо важнее его юридического статуса. Мы не открыты, поэтому нас нельзя закрыть. Независимы мы не потому, что спекулируем на каких-то темах. А потому что стараемся сказать о чем-то сокровенном.

- И удача сопутствует вам, судя по недолгой истории театра...

- Да, мы везунчики. Мы загадываем желания, и они исполняются. У меня такое ощущение, что мы послали свое желание построить театр в космос, и вскоре после этого у нас возникла "крыша" в лице отдела современного искусства художественного музея. Здесь нас с радостью приютили. Мы работаем в тандеме, без каких-либо противоречий.

- Площадка вас устраивает?

- Она устраивает нас по атмосфере. То, что нас окружают произведения искусства. Да, здесь нет освещения, кулис, но, по моему убеждению, современному театру (а уж нашему - точно) не стоит прятать актера за рампами, декорациями, костюмами и разными "фишечками". Если актеру есть что сказать, он и так скажет.

- Сколько зрителей вмещает зал?

- Максимальное количество - 70 человек. Вот это как раз не очень комфортно. Зрители могут, сами того не желая, "обкрадывать" наше сценическое пространство, потому что оно не отделено ничем - нет никакой сцены. Наиболее комфортное для нас количество зрителей -30-50 человек. А играть мы можем где угодно, хоть на крыше дома.

- У вас есть многолюдные спектакли?

- Самый многолюдный и самый любимый - спектакль "Мари Дроссельмейер" по "Щелкунчику" Гофмана. Здесь заняты восемь актеров. Это был наш первый спектакль. Актеры тогда не имели никакого сценического опыта. Было только желание играть. Репетиции начались в декабре 2014 года. А уже 24 января 2015-го спектакль был поставлен. Потом мы привозили его в Самару на международный фестиваль "Театромагия" и получили хорошие отклики. Члены жюри очень удивились, когда узнали, что нашему театру всего пять месяцев.

- Вы как актриса участвуете в спектаклях?

- Теперь уже нет. Вначале в спектакле по Гофману я играла. Потом пришло понимание, что на двух стульях не усидишь. Как бы мне ни хотелось играть, я заставила себя отказаться. Хотя, если у нас будет монопьеса, я, возможно, сыграю в ней.

- Вы в одном лице и директор, и художественный руководитель, и режиссер театра. А у вас есть помощники?

- Вы знаете, я сравнила бы наш театр с катящимся колесом. Если какая-то cпица выпадает, на ее месте тут же появляется новая. Каждый из актеров занят еще каким-то делом на благо театра. Кто-то занимается организационными вопросами, кто-то фотографирует, кто-то налаживает контакты со СМИ. При этом нет распределения: "Ты занимаешься только этим, а ты - только этим". У кого больше в данный момент свободного времени, тот и делает то, что необходимо театру.

- Худсовета у вас нет?

- Это было бы нечестно - выделять кого-то. Если есть что обсудить - собираемся все вместе.

- Артисты могут сами предложить идею постановки?

- Конечно. Именно таким образом у нас возник спектакль "Инсайт. Человек любящий". Это спектакль пластических ассоциаций на песни Башлачева. Зрители даже могут не догадываться об этом - сами песни там не звучат, в спектакле импровизирует пианистка. Я буду рада, если у артистов будут новые интересные идеи спектаклей.

- В вашем репертуаре есть еще "Маленький принц"…

- Это фантазия на тему сказки Сент-Экзюпери. Я бы еще сказала так: это первый импульс от ее прочтения. В спектакле, помимо текста, много пластики.

- Насколько я знаю, стилистика у спектакля по Теннеси Уильямсу, который примет участие в фестивале в Германии, совсем другая…Вы не адаптировали пьесу под свой театр?

- Нет, я считаю, что это неблагодарное дело - адаптация пьесы под театр. Прежде чем обращаться к тому или иному автору, неплохо бы подумать: а дал бы он сам разрешение на такое прочтение? У меня такое ощущение, что от Гофмана мы бы получили разрешение на наш спектакль, его бы не обидела вольная интерпретация. С Уильямсом другая история. Ставя его пьесу "Предназначено на слом", я шла от психологического театра. Текст и авторские указания соблюдены полностью. Но спектакль решен в форме минимализма. Никаких декораций, на сценической площадке холодный металл (баки) и два человека.

- Почему вы обратились именно к этой пьесе?

- Я могла бы сказать так: этот спектакль - о вечных человеческих ценностях, о проблемах несправедливости, преждевременного взросления и так далее. И это было бы верно. Но если быть до конца честной, дело все-таки в другом. Однажды я увидела спектакль по этой пьесе в театре "Вариант". Для меня это было потрясением. Я просто влюбилась в эту пьесу. И сразу же представила, как я бы поставила этот спектакль. Осуществить постановку было важно для меня. По форме она совсем другая, чем спектакль в "Варианте". Музыку специально для нашего спектакля написал молодой тольяттинский композитор Алексей Васильев. Наверное, было бы интересно наблюдать со стороны, как мы изъясняемся с ним. Я ему говорила: "Вот здесь должна звучать немолодая скрипка" или: "Здесь должен быть недофокстрот". И он с полуслова понимал, о чем идет речь…

- Как случилось, что спектакль был отобран на фестиваль в Германии?

- Когда мы сделали спектакль и записали его на видео, я решила отправить запись сразу на несколько фестивалей. Мы получили несколько приглашений и выбрали именно этот фестиваль.

- Организационные вопросы, связанные с поездкой, уже решены?

- Мы пытались найти спонсоров, которые помогли бы с проездом. Это оказалось безрезультатно. Но все-таки нашли возможность добраться самим недорого до места проведения фестиваля. А немецкая сторона взялась обеспечить нам проживание и питание.

- В театре, несмотря на его недолгую историю, было несколько разовых проектов…

- Для нас не самоцель - поставить как можно больше спектаклей, которые мы включим в репертуар. В репертуаре их четыре. Но есть спектакли, которые мы осознано делали на один раз - чтобы научиться принимать материал, входить в него, а потом отпускать. У нас есть такой проект - "Игра в столбцы". Это спектакли по современной поэзии. Так, мы поставили спектакль по стихам нашего большого друга, самарского поэта Кирилла Миронова. Следующая "Игра в столбцы" планируется со стихами Алены Будариной, поэта из Тольятти. У нас регулярно проходят читки современных пьес, объединенных какой-то острой темой…

- Возможно ли, что в ваш театр будет приглашен режиссер со стороны?

- Трудно сказать. Пока у нас такого опыта не было. Но есть режиссеры, с которыми я хотела бы работать.

- Что в планах? Каким будет пятый театральный "ребенок"?

- Есть две-три пьесы современных авторов, вокруг которых я хожу уже несколько лет. Думаю, что обратимся к одной из них. В дальнейшем я хотела бы работать и с другим материалом - может быть, более острым, более жестким.

- А на других площадках собираетесь выступать?

- Да, у нас есть, например, мечта сыграть в Музее АвтоВАЗа, в подводной лодке.

- Вы планируете свою жизнь и свое творчество на год, два, три вперед?

- Наверное, это классно, но не про меня. Главное - постоянно совершенствоваться. А благоприятные обстоятельства в этом случае рано или поздно обязательно появятся. Надеюсь, так будет и с нашим театром. Мы только в начале пути.