Адрес - полевая почка

Прошли годы, и сегодня Андрей - кандидат филологических наук и пишет докторскую диссертацию, он доцент кафедры русской и зарубежной литературы СамГПУ, автор нескольких книг, вышедших и пока не напечатанных, руководитель литературной мастерской «Лабиринт».
… Он вырос в узбекском городе Фергане. Там дислоцировался авиаполк. Ежедневно с аэродрома поднимались самолеты и летели на юг, в Афганистан, в неведомую страну, до сих пор жившую в средневековье, где тогда шла самая настоящая война.
Узнав о том, что его направляют служить в Афганистан, Андрей возражать не стал. Участников той войны называли героями, поэтому она привлекала многих советских парней.
"Адрес был простой - полевая почта, - вспоминает Андрей. - А домой писали: "В Монголии, мол, служим", иногда - "в ГДР", и, конечно, у всех в письмах "все было хорошо", потому что не хотели писать правду".

 

Поэтому правда о той войне стала известна намного позже, только в конце 80-х прошлого века.
Он служил в 45-м отдельном инженерно-саперном полку. Дома хранится медаль "За отвагу", полученная за участие в штурме укрепрайона Базарак в долине реки Панджшер. Щеголять медалью он не любит - не за награды служили.
Сапер, как известно, ошибается только один раз. Андрей не ошибался. Ошибку в тот роковой день совершил его погибший товарищ.
В момент ранения его наручные часы навсегда остановились, словно говоря, что прошлое умерло.
"Вытащили меня боевые товарищи. Кстати, вели по минному полю и знали об этом. Ничего особенно героического в этом мои друзья, кстати, не видят. "Вертушка" под обстрелом садилась, надо было идти быстрее, чтобы вытащить раненного. В московском госпитале один полковник не мог понять, что со мной случилось. Я говорю: "Мина...", а он: "Но где вы там мину нашли?" Полковник не понимал, что там идет война, а про штатских людей и говорить не приходится..."
После Афгана ему уже ничто не страшно. Война оказалась хорошей школой жизни - после нее проблемы бытового свойства уже не смущали. Сложнее для него, как и для других "афганцев", были другие проблемы. Психологические.
Отношение на Родине к "афганцам" было не просто равнодушным. "Через какие препоны приходилось пройти! Сколько кабинетов обойти! - вспоминает Андрей. - Это что-то несусветное... Легче было снова Панджшер взять. Усложнили процедуру получения протезов: надо пройти медкомиссию, чтобы снова засвидетельствовать, что ног нет - а то вдруг выросли. Когда я со своей инвалидностью приходил в кабинет к чиновнику просить за своего товарища, а в ответ слышал: "Мы вас туда не посылали", этого я долго не мог забыть...»

"Любить может только сильный"

"Был период отчаяния, - вспоминает Андрей. - А потом это как-то рассосалось. Человек всегда обманывает себя надеждой. Думал: "Скоро прооперируют, может, еще и прозрею". И даже наивно надеялся, что, может, и в часть вернусь. Тянуло обратно. Как ни странно, если сравнить этот мир и войну, война в человеческом плане во многом выигрывала. Там люди показывали себя с лучшей стороны. Потом я понял, что мое состояние безнадежно.
Обстоятельства тогда сложились таким образом: либо мне полностью погружаться на дно, либо барахтаться и всплывать. Но к этому времени появилась моя вторая, прекрасная половина..."
В последний раз он видел Елену из окна автобуса, в котором призывников увозили из военкомата. Он навсегда запомнил ее лицо таким, каким оно было тогда, много лет назад. Она обещала ждать и дождалась. И он понял: ради этого человека стоило бороться.
В жизни ему повезло. Так считает сам Андрей:
"Не везет мне в смерти, повезет в любви". Это как будто обо мне сказано. На самом деле, не многим так везет в жизни. И за эту удачу - быть с любимой женщиной - я готов простить судьбе что угодно. И Афган, и минные поля. Стоило ли по ним пробиваться к такой девушке? Честное слово, стоило. Я в этом убеждаюсь каждый день, каждый час, каждое мгновение".
У них в жизни все общее. Вместе окончили институт в Фергане, вместе писали его кандидатскую, вместе растили дочь. Вместе выживали в начале девяностых, когда рухнул привычный мир и социальные гарантии были утрачены вместе с коммунистическими иллюзиями. Вместе можно многое. Если любить.

Учитель Андрей Платонов

С детства он читал запоем. И в госпитале самым большим неудобством было то, что нельзя было читать.
Еще в юности Андрей решил, что посвятит свою жизнь литературе.
Демобилизовавшись и будучи уже слепым, он поступил в Ферганский университет и окончил его с "красным" дипломом. Несколько лет работал на кафедре литературы. А в 1996 году, после развала Союза, семья Грачевых перебралась в Самару, и Андрей был принят преподавателем на кафедру русской литературы СамГПУ. Кандидатскую защищал по творчеству своего любимого писателя Андрея Платонова.
"Платонов парадоксален, - говорит Андрей. - В его стиль вложен комизм. Человек пишет о страшном, а язык превращает произведение в трагикомическое. Я читаю и каждый раз наслаждаюсь. Платонова надо читать, как Евангелие или как стихи, - отдельными фразами".
Что значит Платонов для нынешних студентов-филологов?
"Иногда они его побаиваются. Я стараюсь привести к Платонову через юмор. Вообще, это писатель с открытым, наивным, детским восприятием мира. После Андрея Платонова стыдно писать плохо. Может, поэтому и первую книгу свою - "Афганские былинки" - я писал так долго".
 
"Я так и остался в Афгане"

Первая его книга - об Афгане и "афганцах". Она не могла быть ни о чем другом.
"Специфика моего положения - в том, что я, по сути, так и остался в Афгане. Я там живу. Потому что мои последние визуальные ощущения - оттуда. И свежесть восприятия тех событий осталась. У нормальных людей эти ощущения потускнели, сменились другими. А я по-прежнему "воюю" поневоле".
"Афганские былинки". Эта отнюдь не объемная книжка писалась лет двадцать. Это размышления о нелегкой солдатской доле, о жизни, смерти, о чести и мужестве, о достоинстве и долге.
Стиль его прозы - емкий, сказовый - нашелся не сразу.
"Тексты свои я надиктовываю, - говорит Андрей. - И поэтому мысли стараюсь выражать как можно лаконичнее. Во многом стиль подсказали сами герои книги».
Андрею близки слова Пастернака: "Искусство есть необыкновенное сочетание обыкновенных свойств".
"Из "афганцев" черт-те кого делают. То супергероев, то преступников. А это обычные люди, которые попали в необычную ситуацию, - считает Андрей Грачев. - Война - это проза, никакой поэзии. Но и чернуху из нее тоже не следует делать. Потому что в этой военной "прозе" люди оставались людьми. В тяжелейших обстоятельствах они умели радоваться простым вещам».
Афган не отпускает Андрея. Особая страница в его жизни - "Книга памяти". О погибших "афганцах". Это было исполнением долга перед 252 нашими земляками, навсегда оставшимися на той войне. В том числе и перед тремя его сослуживцами, которые лежат на "Рубежке". "Я виноват перед собственной женой и дочерью, потому что они были вынуждены помогать мне в той работе, а это очень нелегко - встречаться с мамами погибших, со вдовами. Человек не то чтобы привык - смирился с тем, что у него нет сына, нет мужа, а ты ему опять названиваешь, пристаешь с вопросами. Работать над этой книгой было все равно, что идти по минному полю… "

Куда ведет "Лабиринт"?

Особую радость доставляет ему общение с молодыми, с которыми он занимается в литературном объединении.
"Эти ребята напоминают мне самого себя в молодости, - говорит Андрей. - Когда все возможно, когда любые горы - по плечу. Никакого разрыва между поколениями нет, и конфликта между отцами и детьми - тоже. Есть просто разные уровни восприятия каких-то вещей. И то, что для них - естественно, для нас - фантастика. Да, они не столь романтичны. Они понимают: мало написать хорошо, надо это еще и грамотно "раскрутить". Но нас объединяет восприятие литературы как истины. Ребята, с которыми я занимаюсь, - веселые, остроумные. Мы с ними совершенно свободно общаемся. Они могут разбить в пух и прах кого угодно. Но меня не трогают: знают, что могу ответить...»
Разговор на семинаре может зайти на любую тему. Например, о мечте. "Не дай вам Бог добиться всего того, что вы хотите, - говорит он ученикам. - Вы добьетесь этим только того, что жизнь раньше времени окончится".
Но как жить без мечты... Сам Андрей мечтает о том, чтобы его женщины - жена Елена и дочь Анна, тоже филологи - были счастливы. И чтобы быть нужным им.
"Счастье - это когда с удовольствием идешь на работу и с радостью возвращаешься домой. Я это могу сказать о себе. Счастье - это процесс, а не дар Божий. За него нужно биться..."
Андрей Грачев готов к этому и сегодня. Как тогда, в Афгане.