— Не так давно вы назначены главным внештатным специалистом хирургом и эндоскопистом Минздрава России в ПФО. Какие первоочередные задачи вы планируете решать на новом посту?

— Мне хотелось бы отметить, что руководитель Центра детской кардиохирургии и кардиоревматологии СОККД Антон Александрович Авраменко также получил назначение по своему профилю от Минздрава РФ. Он тоже является сотрудником кафедры хирургии с курсом сердечно-сосудистой хирургии ИПО СамГМУ. На кафедре теперь работают два главных внештатных специалиста федерального округа. Честно скажу, это приятно. И для университета, на мой взгляд, это значимо.

Я думаю, ключевые моменты работы главного внештатного специалиста Приволжского федерального округа такие же, как и для Самарской области. Мы ничем особенно не отличаемся. Мы ведь живем в этом федеральном округе, мы один из четырнадцати его субъектов. И первая задача — это восстановить отношение к хирургии как основополагающей специальности в медицине, обеспечивающей стратегическую безопасность нашей страны.

Я думаю, вы прекрасно понимаете, что нынешняя ситуация показала важность именно хирургических специальностей. Был период, когда коронавирусная инфекция показала значимость пульмонологии. Но сейчас очевидна значимость именно хирургии.

— А почему "восстановить"?

— Дело в том, что подорвано отношение к врачебным специальностям в целом и к хирургии в частности. Поэтому нужно это отношение восстановить. Процесс уже идет, мы ни на секунду не останавливаемся, мы понимаем — это нужно в первую очередь людям. Если мы получаем хорошие, позитивные результаты в решении данной задачи, это повлияет на решение другой задачи, которую я ставлю перед собой — восстановление кадров хирургической службы.

У нас стало меньше специалистов за счет того, что многие уходят из-за тяжелых условий работы. Работаешь, спасаешь людей, так потом еще и получаешь жалобы… Это очень важный вопрос. Происходит и естественная убыль, к сожалению.

Восстановив уважительное отношение к хирургии, мы поспособствуем и решению кадровых проблем.

Третья задача — это обеспечение повышения показателей качества так называемой "массовой хирургии".

— Что значит — "массовая хирургия"?

— Это наиболее распространенные экстренные хирургические патологии. Острый аппендицит, острый холецистит, острый панкреатит, гастродуоденальное кровотечение, острая кишечная непроходимость, ущемленная грыжа, прободная язва, травмы живота. Это "массовая хирургия".

А есть, скажем так, эксклюзивная хирургия, так называемая высокотехнологичная медицинская помощь, которая у всех на слуху. Это высокозатратные, высокотехнологичные оперативные вмешательства, которые очень нужны, которые надо развивать и на которые, слава богу, выделяются деньги. Но если мы сопоставим примерное соотношение количества операций в "массовой хирургии" — то увидим следующее: 54 тысячи операций в так называемой массовой хирургии и где-то тысяча - полторы по специальности хирургия. То есть разница в 54 раза.

Я не говорю, что не нужно развивать высокотехнологическую хирургическую помощь. Я делаю акцент на повышении качества именно экстренной хирургической помощи в Самарской области и, безусловно, во всех субъектах, которые входят в Приволжский федеральный округ.

И четвертая задача — это развитие малоинвазивных эндоскопических технологий. Это то, что сейчас требует время.

— С 2007 года вы руководите кафедрой и клиникой хирургии СОКБ им. В. Д. Середавина, главным принципом в работе которых является бережное отношение к рациональным основам классической отечественной клинической школы. В то же время на кафедре достигнуты определенные успехи в научно-инновационной деятельности. Можно рассказать о наиболее значимых достижениях в этом направлении?

— Хирургия считается прикладной наукой, как и вся медицина. С другой стороны, если вспомнить слова Луи Пастера, нет прикладных наук, есть только приложение науки. Именно поэтому нашу комплексную тему, которая разрабатывается на кафедре, я сформулировал так: трансляционные медицинские технологии в экстренной и реконструктивно-восстановительной абдоминальной, торакальной и сосудистой хирургии.

— Что значит "трансляционные"? Телемедицина?

— Дистанционное, телемедицинское консультирование, конечно, тоже сюда входит. Но это лишь одна небольшая частичка. Речь идет о быстром и полноценном переносе конкретных достижений науки, разрабатываемых в научном коллективе, в практическую деятельность. Минуя бюрократические препоны, проволочки с оформлением документов.

Михаил Шейфер: "Женщины в два раза чаще страдают депрессией"

О симптомах, с которыми надо идти к психиатру, об особенностях современной диагностики ментальных расстройств, о причинах распространения самоповреждающего поведения среди подростков и о многом другом - в интервью с Михаилом Соломоновичем Шейфером, главным внештатным специалистом регионального минздрава по психиатрии, главврачом Самарской областной клинической психиатрической больницы.

Речь не идет о том, чтобы применять и внедрять в практику только что разработанные, не проверенные, не апробированные методики. Нужно те находки, которые мы получаем в том числе в результате клинического наблюдения за пациентами, очень быстро схватывать, проверять гипотезу в эксперименте, в лабораторных условиях и переносить в клиническую практику.

Трансляционными медицинскими технологиями я могу назвать некоторые наши инновационные работы. Мы провели исследования биосовместимости образцов пара-арамидного войлока in vivo для закрытия дефектов ткани. Занимается ими профессор нашей кафедры Сергей Анатольевич Иванов, доктор медицинских наук. Это пилотные исследования, ничего подобного нет нигде. Мы сейчас тщательно анализируем эти результаты. Вероятнее всего, у нас будет патент. Поэтому мы не спешим пока с публикацией.

Второе направление — клинико-морфологическое обоснование мышечной пластики при дефектах грудной стенки инфекционно-воспалительного генеза — касается торакальной хирургии. Занимается этим вопросом кандидат медицинских наук, доцент Михаил Александрович Медведчиков-Ардия. Он сотрудник нашей кафедры, и одновременно является заместителем главного врача по хирургии Самарской городской клинической больницы № 1 им. Пирогова. Мы отработали технологию перемещения мышечных лоскутов для закрытия дефектов с хорошими результатами.

И третье направление реализуется сотрудниками Самарского областного клинического кардиологического диспансера имени В.П. Полякова. Разрабатывается проблема влияния морфологического состояния лучевой артерии на функцию коронарных шунтов. Соискатель — Кирилл Михайлович Михайлов. Морфологические исследования позволили создать рекомендации, которые уже применяются в клинической практике коллегами из кардиодиспансера.

— Какие еще значимые успех сотрудников кафедры вы можете отметить?

— Я очень горд, рад и счастлив от того, что впервые в стране чуть более 10 лет назад у нас была выполнена первая в стране трансплантация аутологичных прогениторных клеток костного мозга пациентам с облитерирующим атеросклерозом артерий нижних конечностей.

Занимался этим вопросом доктор медицинских наук Казанцев Александр Викторович, заведующий отделением сосудистой хирургии Центральной городской районной больницы в Сызрани. Он написал докторскую диссертацию, в которую вошел этот фрагмент. У пациента из костного мозга берутся стволовые клетки и вводятся в качестве уколов в мышцы нижних ишемизированных конечностей. Стволовые клетки обладают таким свойством, что, будучи помещенными в среду, скажем так, с определенной задачей тканей, они начинают трансформироваться в ткань соответствующего уровня.

И мы получили неплохие результаты. Мы не ждали быстрого эффекта, поскольку для того, чтобы эти клетки специализировались, надо где-то два-три месяца. Но 72% эффективности, которые мы получили у пациентов — это неплохой показатель. У них затормозилось прогрессирование атеросклероза. Не за счет того, что бляшки стали рассасываться, а за счет того, что стали образовываться новые мелкие сосуды, которые включались в кровообращение.

Достижением считаю хирургическое лечение сахарного диабета второго типа. Я думаю, у многих на слуху имя Бориса Юрьевича Цветкова, ныне покойного, к сожалению. Человек, который открыл бариатрию для Самарской области, который был известен во всей стране, его уважали, ценили.

Его последователь Александр Михайлович Кричмар сделал акцент не просто на коррекции лишнего веса, а именно метаболической хирургии. Было замечено, что, помимо снижения веса, у пациентов стабилизируется течение сахарного диабета второго типа. И у нас сейчас есть пациенты, которые приходят на эти операции не для того, чтобы снизить вес, их индекс массы тела укладывается в рамки нормы, а именно для того, чтобы стабилизировать сахарный диабет. Там очень сложный патогенетический механизм, не буду, как говорится, утомлять, но эффект есть.

Мы разработали и применяем малоинвазивные методики, что очень важно для пациентов — видеоторакоскопия при травме груди; лапароскопическая эхинококкэктомия, когда малоинвазивными методами удается убрать паразита; ретроперитонеоскопия у больных с панкреонекрозом.

Мы проводим сверхобширные резекции кишки при мезентериальном тромбозе, это нарушение кровообращения, в основном атеросклеротического происхождения, в тонкой и толстой кишке. Это очень тяжелая патология, она к тому же сложно диагностируется. И поэтому поздняя обращаемость, поздняя операция… Выхаживать таких пациентов можно только в лечебных учреждениях, которые обладают соответствующими возможностями.

— Каковы перспективы развития хирургии как науки и хирургии как ремесла? В 2019 году свой взгляд на этот процесс вы изложили в открытом письме главному хирургу Минздрава Российской Федерации академику РАН А.Ш. Ревишвили. Какие самые острые проблемы оказания хирургической помощи в Самарской области (а теперь и в ПФО) стоят перед специалистами в настоящее время?

— Я бы не стал называть это открытым письмом. Открытое письмо — это некий вызов, заявление. А это, скажем так, мои рассуждения, они были опубликованы на сайте российского общества хирургов на странице Главного хирурга Российской Федерации.

На мой взгляд, для укрепления хирургии и как ремесла и как науки необходимо решить глобально три стратегические задачи. Их может быть больше, но я для себя выделил три. Первое — сохранить хирургические кадры. Без кадров ничего не будет. Современное высокотехнологичное оборудование без кадров будет простаивать. Если кадры будут, но они не обучены — это просто выброшенные на ветер деньги.

Второе — наладить механизм финансирования и материально-техническую базу. Потому что будут кадры, обученные, допустим, в федеральных клиниках, но если в их местной больнице не будет оборудования, возникает вопрос — зачем ездили учиться?

И третья задача — это организовать маршрутизацию, чтобы улучшить хирургическую помощь населению сельских районов и малых городов и при этом не допускать деградации специальностей в этих районах.

Главврач больницы им. Середавина: "У нас до сих пор работает ковидный модуль"

Какие высокотехнологичные виды помощи оказывают сегодня в СОКБ им. В.Д.Середавина и что такое торакальная хирургия - об этом рассказал Сергей Юрьевич Пушкин, главный врач больницы, главный внештатный специалист министерства здравоохранения Самарской области и Приволжского федерального округа по торакальной хирургии, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой хирургических болезней детей и взрослых СамГМУ.

Острые проблемы оказания хирургической помощи в Приволжском федеральном округе такие же, как и в Самарской области. Прежде всего — поздняя госпитализация. С чем это связано? Есть менталитет населения — сидим до последнего, может быть, рассосется. "Ой, зачем я пойду, там вечно очередь"… Но нельзя говорить, что виноват только больной. Есть проблема и в первичном звене, трудности дифференциальной диагностики. И эти проблемы нужно называть, обращать на них внимание.

Далее — показатели оказания хирургической помощи в так называемой массовой хирургии. Я бы обозначил следующие основные проблемы. Это язвенные гастродуоденальные кровотечения, опухолевая толстокишечная непроходимость. А также ампутации бедра при облитерирующих заболеваниях артерий нижних конечностей. Показатели по России 23 на 100 тысяч населения, а это много.

Это не совсем профиль главного внештатного специалиста хирурга, поскольку есть главный внештатный специалист сердечно-сосудистый хирург. И эта патология в его сферу деятельности входит. Но ампутация эта достаточно часто выполняется в отделении гнойной хирургии, куда поступают пациенты уже с запущенными состояниями, от которых сосудистые хирурги отказались, потому что это состояние неоперабельно, операцию на сосудах сделать невозможно.

Резервы есть, и они заключаются в сотрудничестве с рентгенэндоваскулярными хирургами. Необходимо объединение на функциональной основе, под эгидой, скажем, центра сохранения конечностей. Может быть, это звучит чересчур громко, но идея правильная. Нужен конгломерат сосудистых и гнойных хирургов, чтобы была преемственность. Допустим, у пациента гангрена нижней конечности, выполнили ему экономную ампутацию на уровне, скажем, голени, сосудистые хирурги раскрыли сосудистое русло и улучшили кровообращение — и вот уже нет ампутации бедра.

Вот такие задачи.

— Какую часть описанных в письме предложений удалось реализовать на практике?

— Я лучше скажу — удается. Удается небольшими шагами реализовать стратегию лечения язвенных гастродуоденальных кровотечений. Удается снизить послеоперационную летальность даже в большей степени, нежели в среднем по Российской Федерации. Приятно, но я не обольщаюсь. Как говорится, статистика может взять свое.

Есть о чем дальше думать и загадывать. Хирурги ЦРБ, хирурги, выезжающие по санавиации, знают, что у меня 24 часа в сутки включен телефон. Можно позвонить из операционной, можно договориться о переводе больного… Помогаю, делаю все, что в моих силах. Напряжно? Конечно. Но ведь на другом конце телефона человеческая жизнь.

— Вы же оперирующий хирург? Административная нагрузка не мешает?

— Административная нагрузка мешает. Очень здорово мешает. Здесь уместен будет вопрос — а если мешает, что же ты тогда ею занимаешься?..  Операций у меня стало меньше, я должен честно признаться. Но часто очень многое зависит именно от организации. И если я вижу, что это нужно пациентам, я буду заниматься этой административной работой. При этом, как бы пафосно это ни звучало, оперировать не брошу, конечно.

— Какие личные и деловые качества необходимы врачу?

— Я скажу о качествах, которые, на мой взгляд, необходимы врачу-хирургу. То есть, эти качества необходимы врачу любой специальности, но я это особенно ощущаю в преломлении к хирургии. Честность и порядочность, это очень важно. Да, на операции ты не один, у тебя есть ассистент, есть медицинская операционная сестра, есть врач анестезиолог, дающий наркоз. Но ответственность на тебе, ты один на один со своей совестью, порядочностью, профессионализмом и интеллектом.

Организованность и дисциплинированность. Хирургия не терпит расхлябанности. Если этим заниматься, то нужно всего себя отдать. Я не очень люблю слово "самопожертвование", но ты должен пожертвовать личным временем, домом, семьей…

Уважение к пациенту, сострадание. Иногда слышишь такие пафосные речи — мол, пациента надо любить, надо всего себя отдавать…  А любить надо папу, маму, сына, дочь, бабушку, дедушку, братика, сестру, тетю, дядю. К пациенту же нужно относиться с состраданием, с уважением, чтобы ему помогать.

Как ни странно, здоровый цинизм. Он важен именно для хирурга. Если, скажем так, отдавать себя полностью, погружаться, жить, болеть и с каждым пациентом умирать —  конечно, в переносном смысле — ты так долго не проработаешь, тебя не хватит, это совершенно точно. Пациенты не исчезнут, а тебя уже не будет.

Поэтому нужен здоровый цинизм, не хамство, не наглость, а именно здоровый цинизм, позволяющий дифференцировать, дистанцироваться, не прекращая уважать, не прекращая помогать, не прекращая любить свою профессию.