Другой театр

Чеховский в Самаре наконец-то развернулся в полную силу: если о том, что показывали раньше, еще приходилось порой высказываться с оговорками ("да, хорошо, но не лучший образец, впрочем, у нас и такого не бывает"), то "Шепот стен" наконец-то показал уровень Международного театрального фестиваля им. Чехова. Потомки Чаплина привезли в Самару виртуозный спектакль с чудесными трансформациями-фокусами, так хорошо замаскированными, что назвать представление "цирком" язык не повернется. Это настоящий театр, сделанный профессионально, легко и зрелищно и не требующий от зрителя никакого напряжения. Именно такие спектакли уже несколько лет составляют большую часть афиши Чеховского фестиваля. В Москве его директору Валерию Шадрину иногда пеняют на уклон в развлекательность, но нужно понимать, что фестиваль привозит зрелища такого класса, какого в Самаре без Чеховского и концертно-театрального агентства "ТЕ-арт-Шоу" не увидели бы еще долго. Разве что "Альянс Франсез" возил раньше что-то похожее, но в другом жанре - уличного театра. 

"Новый цирк" - явление, прежде всего, французское, и родоначальниками этого сложного синтетического жанра, рожденного из театра, цирка и балета, в конце 1960-х стали как раз старшие представители семьи Тьере-Чаплиных, теперь заразившие своим делом и детей. В Москву их впервые привезли в 2009-м, критики тогда единодушно писали о портретном сходстве внуков со знаменитым дедом и о том, что природе на потомках отдохнуть не удалось. Впрочем, ни младшая дочь великого Чарли Виктория, ни ее муж Жан-Батист Тьере, ни дети, Джеймс и Аурелия, вопросов о Чаплине не любят и, может быть, из-за них не очень охотно общаются с прессой. Их можно понять: артисты и сами внесли немалый вклад в развитие мирового искусства и интересны независимо от генов.

Этот безумный, безумный мир

Не общалась с журналистами и Аурелия Тьере, сыгравшая в Самаре "Шепот стен" - бессловесное бессюжетное представление, поставленное Викторией Тьере-Чаплин. Спектакль стал настоящей чередой аттракционов, превращений и перевертышей. Его странная героиня, видимо, переезжала - начиналось все на сцене, заставленной картонными коробками. Постепенно из этого картона поднималось огромное непонятное полиэтиленовое существо вроде игрушечной собаки или лошадки, с которым девушка знакомилась и обнималась до тех пор, пока сама не растворялась в этой одушевленной упаковке. Такие исчезновения-превращения случались с ней все полтора часа спектакля: девушка то взбиралась по фасадам домов, скрываясь в окнах на застежках-молниях, то вдруг представала аристократической дамой в украшенных большими перьями одеждах и таяла в камине, то шла на дно замысловатой конструкции, изображавшей морские волны... Грациозная загадочная особа все время ускользала, не давалась, может быть, даже гибла, оставляя только пустые платья, но сразу возникая из-за другой кулисы, и были в этом и тревога, и волшебство.

Время от времени Аурелия оказывалась в окружении странных людей с замотанными пленкой лицами, иногда пациенткой в белом халате - но это совсем ничего не объясняло. Странность не заключалась в героине, весь созданный на сцене мир от нее не отличался. Под слоем обоев на стене оказывались живые лица, рабочий вдруг плыл мимо квартиры на гондоле, выходило сросшееся из женщины и мужчины с тельцем младенца существо, или вдруг появлялся некто с мехами для камина вместо головы, стучащий "клювом", как дятел, а за ним - целый оркестр из подручных средств, звенящий и гремящий чем попало.

В "Шепоте стен" есть элементы настоящей акробатики, когда Аурелия ходит по веревке с бельем (трапецией г-жа Тьере занималась профессионально), и много красивого танца, тоже с трюками, когда партнерша вдруг соступает со стола и начинает двигаться в воздухе. Но сюжет, смысл и красота спектакля - в этих бесконечных превращениях одного в другое, в той восхитительной легкости, изяществе и грации, с которыми полтора часа безостановочно преображается мир на сцене. Технически трюки сделаны так, как бывает в высококлассном цирке, но это прежде всего театр, живущий по законам лирики, когда представление связано сквозными мотивами, настроением и атмосферой, без поддающегося пересказу сюжета. Что-то красивое, тревожное и зыбкое, какая-то женщина - может быть, переезжает, а может быть, просто строит для зрителей этот безумный мир, который рушится вместе с домом в финале. Как хорошо, что "новый цирк" наконец-то привезли в Самару.

Что будет

Гастроли Чеховского закроются на этой неделе тремя спектаклями "Животные и дети занимают улицы" британской компании "1927". Обещают изобретательное музыкальное представление с завораживающим визуальным рядом, микст из театра и анимации.