С вопросами в "Метиде" шло туго ("сначала вопросы, потом автографы, вот такая грустная история", как шутила сама Полозкова). Девушки держали наготове черные томики "Фотосинтеза" - переиздание книги 2008 года - и через паузы доверительно расспрашивали Полозкову, как она доехала и как поживает ее мама.

Вера рассказывала о том, как музыканты, не вылезающие из студии, по дороге радовались крапиве, и о том, что собирается обязательно съездить на новую набережную, и о том, как важно для поэта заниматься йогой. В "Звезде" Полозкова декламировала новые тексты под мрачные жесткие аранжировки в исполнении басиста, гитариста, клавишника и ударных.

Толпа же требовала старых стихов, и Вера читала "Снова не мы", "Глаза у него фисташковые", "Осень". Было ощущение, что в композициях со "Знака неравенства" с увеличением музыкальной составляющей со стиховой что-то произошло. Впрочем, вторую часть дилогии, "Знак равенства", Полозкова обещает светлой, "про любовь". А про любовь у нее часто, и правда, неплохо выходит.

На концерте она изящно иронизировала и над собственными мрачными текстами ("Радио Суицид. Фм в эфире"), и над гендерным составом поклонников ("Я вижу, что в зале есть парни - долго, наверное, пришлось уговаривать?").

Но пророчеств противников, предрекающих Полозковой судьбу поэтессы-однодневки, она явно не принимает всерьез - это понимаешь в разговоре с Верой. Ей, в общем-то, есть от чего быть уверенной в себе: блог Полозковой читает 25 тысяч человек, она самый известный сетевой поэт России, в 25 лет переиздает книжку. Да, можно задаваться вопросами, должна ли быть настоящая поэзия массовой и общедоступной и насколько прочен такой успех, - но все они будут здесь не очень уместны. Полозкова работает в жанре "поэзия + эстрада", и хотя слово "эстрада" в отношении всего, что связано с искусством, звучит у нас как-то ругательно - что, в общем-то, плохого в том, что человек талантливо пишет и читает со сцены простые, понятные многим стихи?

 - Ваш последний альбом рецензируют уже больше музыкальные критики, чем литературные. Как вы видите себе дальнейшее движение?

- Я никогда в своей жизни не видела ничего дальше того, что происходит сейчас. У меня нет никакого четкого плана, как некоторые люди знают, что через пять лет они - вторые в списке продаваемых артистов, через 10 лет они - Земфира… Мне в голову не приходило загадывать, и если бы еще полгода назад мне сказали, что мы соберемся на гастроли с диском, я бы долго спрашивал: зачем и как? Но опыт показывает, что это очень интересно, нам здорово работать вместе, нас вдохновляет присутствие друг друга, у нас получилось сыграть несколько концертов, в том числе в "16 тоннах" в Москве, где было 550 человек и эти люди уходили счастливыми… Тем более что мы сделали хорошую пластинку, правда, она мне очень нравится, а я к тому, что сделано, обычно отношусь с легким ужасом. Потому что к тому моменту, когда работа заканчивается, она уже устаревает - что книжка, что пластинка, что даже спектакль, и ты понимаешь, что, пройдя весь этот подготовительный процесс, сделал бы теперь лучше, умнее и качественнее…

- Вы у нас с концертом в первый раз - почему так долго ехали?

- Да я же не знала, что меня может ждать в книжном магазине столько народу! Просто я долгое время была сама себе администрацией - и была очень плохой администрацией. Ну потому что я, правда, ничего этого не умею. А с тех пор, как есть директор группы, соавтор и большой вдохновитель Лена Грачева, мне стало гораздо легче жить, потому что с меня упал этот груз. Мне говорят: Вера, а вот у вас когда в Перми будет выступление… - я поворачиваюсь к Лене: а кстати, когда у меня будет выступление? А до того: Вера, когда вы приедете в Новосибирск? - Ну когда приеду, тогда и приеду…

- У нас на прошлой неделе был Дмитрий Быков…

- Он меня ненавидит!

- Он сказал, что вас заносит…

- Эээ, как глубоко, тяжело и непоправимо занесло самого Дмитрия Львовича, мы не будем обсуждать в рамках этого разговора. Я ужасно его люблю как поэта десять лет назад, но то, что происходит с ним сейчас, вгоняет меня в тяжелые, жгучие слезы. Мы потеряли хорошего литератора, правда, жалко.

- Вообще, чье мнение о стихах вам важно? Вот есть толпа поклонниц и есть критики, которые частью говорят: Полозкова - не поэт…

- Прошло года три, наверное, с тех пор как меня последний раз это задевало, и восемь лет с тех пор, как я впервые это услышала. Слава богу, в организме вырабатывается иммунитет к таким вещам. Такие высказывания могли уничтожить меня раньше, особенно от человека, которого я любила читать или мы были знакомы. Это всегда нож в спину, когда читаешь рецензию коллеги по цеху, с которым вы считались приятелями, и понимаешь, что он полон яда. Сейчас это не значит для меня ничего, кроме того, что "вот видите, я не даю вам покоя, как приятно!"  Если бы я, правда, была тем, кого вы описываете, вы не стали бы тратить четыре страницы текста, чтобы доказать, что я ничтожество. Чье мнение важно? Ну есть ряд людей (наверное, их пятеро), чье мнение о текстах принципиально важно. А так или иначе все про текст становится понятно уже в момент его дописывания, если ты честен с собой.