Давай начнем с общих впечатлений от Перми - как на жизни города сказывается этот фестиваль и вообще проекты последних двух лет?

Я был в Перми четыре года назад. Нельзя сказать, что это был совсем уж отсталый город. Но представить, чтобы я провел две недели с удовольствием, конечно, невозможно. И дело не только в фестивале, в программе которого 600 событий. В целом стиль жизни в городе изменился. У них есть цель - то, что их примут в программу "культурная столица Европы", и это такой для всех ориентир — делать все так, как должно быть в "культурной столице". Тут речь идет не только об искусстве, а скорее, об общей атмосфере - о культуре гостеприимства, о том, как напечатаны путеводители... Летом библиотеки выходят в скверы и раскладывают там свои книжки и журналы — если читатель не идет к ним, они сами идут к нему. Мы думали, это акция на время фестиваля, но нам сказали: "Нет, теперь у нас всегда так, мы же культурная столица". То есть люди постепенно учатся думать по-другому. Краеведческий музей сделал уличный павильон, вывез туда экспонаты — выставка "След мамонта" пользуется популярностью. По городу много инфоцентров, даже в правительстве большой туристический центр, где все расскажут, дадут путеводитель и т.д. Или их программа паблик-арта - граффити на заборах, городские скульптуры, надписи и т.д. - все это работает. Ты идешь по городу и у тебя не получается спрятать фотоаппарат. Все, что мы сфотографировали, появилось за последние два с половиной года. А в Самаре по-прежнему все фотографируются на фоне "Паниковского". К фестивалю они многое изменили в городе — появились велосипедные дорожки, открыли пешеходную улицу, реанимировано несколько заброшенных зданий, например табачная фабрика, где была выставка нашей галереи "11 комнат". Там сейчас, конечно, страшновато, но ведь в этом пространстве теперь постоянно что-то будет происходить и постепенно оно окультурится. Одно из самых сильных впечатлений - проект "Сцена "Молот". Мне кажется, он очень "собрал" город. Это камерная сцена местного драмтеатра, на которой идет современная драматургия. То же здание, но другая программа, стиль, арт-директор (Э. Бояков), режиссеры. Билеты на спектакли очень дешевы — 50 рублей. При сцене есть открытое для всех кафе — и интеллектуальная молодежь оттуда, кажется, не вылезает. В один из дней шел дождь, и мы почти полдня там просидели — и все время кого-то встречали. В Самаре до сих пор не появилось подобного места.

Что скажешь об общении с пермскими чиновниками?

У них все намного демократичнее. Мы несколько дней подряд встречали Чиркунова (губернатор Пермского края), Мильграма (вице-премьер) и Новичкова (министр культуры) — они ходили по выставкам, как и все, разговаривали с людьми... Вообще у них теперь многое изменено даже в структуре правительства. Над делением на министерства надстроено деление на функциональные блоки. Например, есть блок развития человеческого потенциала. Туда входят культурная политика и множество программ, связанных с образованием, - гранты молодым ученым, доплаты лучшим учителям и преподавателям по 30 тысяч рублей в месяц, премии лучшим ученикам по 3000 рублей в неделю. И, кстати, по городу мощная реклама, продвигающая "моду на мозги". В качестве одного из главных показателей эффективности работы министерства культуры принят миграционный индекс. То есть задача борьбы за человеческие ресурсы напрямую возложена на Минкульт. Руководители функциональных блоков каждую неделю отчитываются перед губернатором. Либо можно пригласить публику и отчитаться где-то в публичном месте — например, в том же кафе при сцене "Молот". Если ты отчитался перед людьми, перед губернатором можно не отчитываться. Ну про снятые в правительстве двери все уже слышали, наверное... В один из дней был круглый стол с представителями участвующих в фестивале регионов, на котором мы пришли к мысли, что нужно создавать ассоциацию независимых кураторов. На следующий день после этого круглого стола уже звонят и приглашают обсудить пункты положения об ассоциации. А после фестиваля они хотят уже эту ассоциацию запускать. Уже будет ясность: как это работает, откуда финансирование, как юридически оформлено и т.д. То есть все работает гораздо быстрее, чем мы здесь привыкли. Сейчас заканчиваются "Белые ночи", потом почти сразу начнется большая книжная ярмарка под патронажем Владимира Сорокина, Захара Прилепина. Потом в сентябре будет фестиваль современной драматургии и кино "Текстура", потом они запускают арт-резиденцию. Музею современного искусства отдают лес, где они будут делать парк и музей ленд-арта под открытым небом. Вообще они говорят, что для них этот фестиваль — проба. В качестве "культурной столицы Европы" им придется год жить в таком режиме. И они свободно говорят о том, какие проблемы фестивалем выявлены: начиная от гостиниц и площадок, заканчивая неучтенными погодными условиями.

Стандартный упрек пермскому проекту: все привозится снаружи, а свое не развивают. Какое у тебя впечатление от соотношения пермского и привозного?

Привозного, конечно, очень много. Но все же пермское искусство в этом море не тонет. Фестиваль "Живая Пермь" теперь целиком основан на местных ресурсах. На той же табачной фабрике весь первый этаж занимали пермские экспозиции. Питерский музей современного искусства "Эрарта" делал выставку пермских художников "Гений места". Было интересное исследование пермских андеграундных течений 70-80-х годов, которое делал пермский центр развития дизайна. Много местной музыки. Вообще Гельман много раз говорил, что ни один город мира не может обеспечить культурную программу только за счет своих сил. Наоборот, чем больше в городе своего искусства, тем больше и привозного — например, в том же Нью-Йорке. При этом видно, что пермяки стараются, чтобы привозное работало на активизацию местного ресурса. Кадры — это вообще их любимая тема. Мы говорили с Вероникой Вайсман, руководителем центра по реализации проектов, она сказала: "У нас уже два года назад уже были деньги на такой фестиваль, но нам просто не с кем было его делать, не было людей. Сейчас у нас 280 человек организаторов". Сейчас они делают арт-резиденцию и зовут туда кураторов, которые будут обучать местных. Или вот, например, оказалось, что Андрей Безукладников, основатель проекта Photographer.ru — пермяк. Сейчас он возвращается в Пермь и будет там делать музей фотографии. И это вообще позиция Гельмана — что опираться на местных надежнее.

Как самарское искусство выглядело на фоне других регионов?

Думаю, Самара всем запомнилась перформансами. Вообще получилось так, что у всех регионов из Культурного Альянса были в основном выставки, а у нас события — концерт Cheese people, "Принуждение к интерпретации", хореографический перформанс, перформансы на выставке "11 комнат"... Даже на официальной части на презентации города в правительстве рассказ о самарском искусстве был "внутри" перформанса. Что касается самой выставки "11 комнат", то все-таки сказалось, что у них сейчас нет главного, нет куратора. Я сам принципиально не хотел вмешиваться, ведь суть была в том, чтобы показать именно институцию. В итоге выставка немного расползлась и потерялась. С другой стороны, "11 комнат" ведь и правда такие — все делается исключительно на добровольных началах, в свободное время. В следующий раз нужно будет как-то по-другому отбирать работы, возможно, сделать больший упор на конкретные персоналии. Так, стрит-арт нашей группы ЧЖНС многим понравился, потому что это был такой цельный проект. У тольяттинцев были хорошие проекты - "Черная подводная лодка" Лезина, например. Другие регионы... Из Твери было много хороших проектов, из Уфы... Уфой я вообще был приятно удивлен. Мы планируем через пару недель съездить туда, познакомиться с художниками и, может, привезти какие-то проекты в Самару. Был интересный фестиваль "Большой Кавказ" - концерты, спектакли, армянские перформансы, азербайджанская хореография... У Екатеринбурга и Казани все было такое интерактивное — магнитная жидкость, в которой образуется глаз, следящий за тобой, камни, которые надо нагревать своей энергией и передавать другому, кровать, в которую надо лечь и услышать, как в матрасе бьется сердце... Вообще, конечно, выделялись регионы, где художники работают с поддержкой власти. Там были не просто презентации выставок, а рассказ о конкретных проектах, которые реализуются в городе, о планах на будущее. Запомнился вице-губернатор Тверской области Каспаржак, который постоянно был со своими художниками, очень внятно дискутировал на тему Альянса и проблем Твери, которая находится под влиянием такого соседа, как Москва. За счет культуры можно заставить людей оставаться в городе. У нас, увы, рассказать о проектах, реализуемых на уровне города и области, можно было не много. "Может быть, в следующем году мы сделаем какие-то мини-гранты, может, будем давать художникам мастерские..." Интересно, что тольяттинское руководство с гораздо большим энтузиазмом отнеслось к проектам Культурного Альянса. Руководитель департамента культуры Елена Кузнецова сама ездила на фестиваль, планируется подписание соглашения. Конечно, Тольятти — моно-город, им нужно как-то диверсифицироваться, и культурные проекты тут могут оказаться очень кстати. Так что, может, они в итоге в чем-то обгонят Самару. Тем более что там серьезная школа новой драмы и на той же сцене "Молот" все время какие-то события происходят, связанные с тольяттинской драматургией.

Чем конкретно может обернуться для Самары вступление в Культурный Альянс, если оно, конечно, все-таки состоится?

Там много вариантов сотрудничества. Все зависит от того, что готов вложить конкретный регион. В любом случае, речь идет о больших совместных проектах. Например, художники Альянса будут участвовать в московской биеннале. Марат Гельман говорит, что года через два вполне можно будет делать и на венецианской биеннале представительство. В любом случае, Альянс из 15 городов — это, конечно, организация, проектам которой проще получать финансирование, в том числе напрямую из федерального бюджета.