Режиссер Александр Кузин, в своем время работавший с Вячеславом Гвоздковым еще в Ташкенте, и его супруга, искусствовед Татьяна Злотникова отозвались на смерть гендиректора Самарского театра драмы.
"Горечь, удивление, неприятие известия и понимание необратимости - первые эмоции и состояние при получении, буквально через час с небольшим после события, известия о смерти Вячеслава Гвоздкова, - пишут супруги. - Когда жизнь сжимается до объема воспоминаний, оказывается, что мы были связаны очень давно. С момента появления в Ташкенте, в академическом театре им. Горького амбициозного, решительного главного режиссера со шлейфом ленинградского "ученичества" и первых провинциальных опытов руководства, прошло 34 года - полжизни. За эти полжизни было резкое взаимное неприятие и иронические выпады, удивление возможностями и понимание достижений, чем дальше - тем все более долгие и откровенные разговоры о профессии и совсем немного о жизни.
Странное и простое прозвище "Гвоздь" было не только естественным производным от фамилии, но отражением свойств - даже не человека, а работника: добиваться того, в необходимости и правильности чего уверен, проявлять грубоватую прямолинейность и невероятную стойкость Вячеслав Гвоздков умел прежде всего как театральный лидер.
Режиссером Гвоздков был всеядным, мог ставить и высокую классику, и тонкие современные сочинения, но мог работать и с откровенно конъюнктурным материалом, будь то конъюнктура идеологическая или коммерческая. При этом его спектакли, которых он в последние годы ставил совсем немного, почти всегда имели успех у публики, которая, что называется, голосовала рублем: так было во времена нашей молодости в Ростове, потом в Ташкенте с эпатировавшими начальство и зрителей не слишком советской "Зинулей" или сверхзаграничным "Полетом над гнездом кукушки", и так вплоть до представленного в день его ухода из жизни "Побега из Шоушенка". На радость публике были в его спектаклях антисоветские реплики, эротические намеки, жесткий музыкальный ритм финальных поклонов.
Гвоздков был нацелен на успех настолько сильно, что не умел сомневаться. Ни в решениях, среди которых, конечно, были не только неизбежные и верные, но жесткие или наивные. Ни в выборе театров, пьес, актеров, партнеров. Ни в самой возможности достижения целей. И успех к нему приходил вопреки ожиданиям, предостережениям, нежеланию окружающих. Что-то в нем, в его поведении и работе, могло вызывать неприятие, несогласие, но результаты не вызывали сомнений.
В нашей молодости - нам, а впоследствии - другим людям казалось, что этот человек любит "себя в искусстве". На самом деле он любил свою причастность к искусству, поэтому, оправдывая прозвище "Гвоздь", упорно делал то, что ему казалось необходимым: перестраивал коллективы, в течение почти четверти века это стало его делом в Самаре, перестраивал репертуар, настаивал, вторгался, шел на странные компромиссы и проявлял стойкость в странных же ситуациях.
Давно сложилось и не опровергнуто жизнью (и, увы-увы!) смертью наше понимание Гвоздкова: "режиссер" - это в его случае "во-вторых". А "во-первых" - "главный режиссер", причем не просто "художественный руководитель", а менеджер, если угодно, хозяйственник, хотя, скорее, все же "хозяин".
Мало кому из режиссеров, бывших и являющихся руководителями театров, при этом состоятельными постановщиками, нравится думать о кассе и о ремонте, о мастерских и о транспорте (он же мог с гордостью и знанием дела объяснять, почему не держит автопарк, а арендует при необходимости машины). Гвоздкову, как ни ругался и ни оправдывался, это на самом деле нравилось. Нравилось платить зарплату иную, чем в других театрах, актерам и сотрудникам театра; нравилось быть относительно независимым от дотаций и субсидий (а ведь для большинства худруков сами эти слова - нож острый); нравилось приглашать на постановку режиссеров, которые ставили то и так, что и как он, понимая это с возрастом, не умел.
Гвоздкову нравилось работать в театре. Он был азартен, не утратив этот азарт с возрастом, хотя и ощущая усталость и недовольство необходимостью проявлять азарт даже по мелочам. Он театр любил, причем ревниво и вне зависимости от того, насколько достоин любви был и конкретный театр, и само искусство в целом.
В основном эта любовь была взаимной.
Была. И вот это - самое страшное".
Последние комментарии
Ну что ж это хорошие новости для региона. Стоит пожелать творческих успехов!
Загадочные дела. И какова реакция на нарушения? Возмещение ущерба наконец?
Лучше бы прибавили зарплаты рядовым артистам, чем тратить деньги на собственный пиар, проплачивая подобного рода восхваляющие себя статьи.
Какой же он красавец!
Актёр должен уважать своё дело. Я думаю он подпортил отношение Самарцев к нему.