Еще одна столица
 Первое, что бросается в глаза при высадке — это огромный транспарант «Ульяновск — культурная столица». За последние годы мы много раз слышали про другую «культурную столицу» - Пермь, и вот — еще одна. Оба города в начале 2000-х участвовали в программе «Культурная столица Поволжья», инициированной в Приволжском федеральном округе по образцу действующей в ЕС уже не одно десятилетие программы «Культурная столица Европы». Более того, именно Ульяновск был стартовой площадкой программы. После ее закрытия Ульяновск и Пермь двигались во многом параллельными курсами.
 В Перми через некоторое время появился Марат Гельман, и город взял курс на то, чтобы быть принятым в программу «Культурная столица Европы» - несмотря на то, что Пермь находится далеко за пределами ЕС. Как справедливо замечали идеологи пермского проекта, принцип «не догоним — так согреемся» в данном случае работает очень хорошо, и несколькими проектами международного уровня Пермский край уже отметился.
 В Ульяновске тоже искали способы продолжить начатое. При активном участии властей региона программа «Культурная столица» была реанимирована уже на уровне СНГ. Столицами Содружества в этому году стали Ульяновск и Гомель. Повышение статуса Ульяновск отметил проведенным с большим размахом международным конгрессом «Культура как ресурс модернизации» и конкурсом «Современная культура России на территории Ульяновской области». Каждый из 20 проектов-победителей мог претендовать на финансирование - до 2 млн рублей. Одним из этих них и стал проект самарцев Нели и Романа Коржовых - фестиваль современного искусства «Улица, как музей — музей, как улица», предполагающий проведение конфереции и выставок современного искусства в музеях и на улицах города.
 
 «Когда я слышу слово «модернизация»
 «Один из вопросов, который ставит наш фестиваль, - о возможности непрерывного культурного пространства, - рассказывает Неля Коржова. - Люди привыкли встречаться с искусством только в специально отведенным местах — музеях, галереях... Получается, что городское общественное пространство перестает восприниматься как пространство человеческое. Все послания, которые считывает зритель, направлены на то, чтобы ему что-то продать или его на что-то сагитировать. Его то призывают купить сигареты, то проголосовать, то говорят ему, что курить вредно, есть вредно, пить вредно, жить вредно... Мне кажется, сейчас очень велик запрос на высказывания, которые действительно обращены к Человеку, а не к избирателю или покупателю. И поэтому с 1998 года мы инициировали несколько проектов по экспонированию современного искусства на остановках общественного транспорта. Часто художник обращается к тем же самым проблемам, с которыми сталкивается человек каждый день, но делает их материалом для свободной игры — это уже в какой-то степени освобождает».
 Фестиваль «Улица, как музей — музей, как улица» обобщил и развил опыт нескольких уличных проектов Коржовых, первый из которых был реализован в Самаре еще в 1998 году. Тогда многие горожане потратили не один десяток минут, пытаясь разгадать вывешенный на остановках «кроссворд» Антона Ольшванга, содержащий, например, такие вопросы: «новое платье подруги», «вовремя спрятанная вещь» и т.д. Теперь эта работа, как и постеры еще 35 художников, выставлены в Ульяновской областной библиотеке. А на улицах Ульяновска в сентябре появились постеры Вито Паче (Италия) , Яно Бергмана (Эстония), Юрия Альберта и Виктора Скерсиса. Так, ожидая автобус, можно увидеть в остановочной витрине огромную газетную полосу с интервью Пабло Пикассо (работа Яно Бергмана «Пикассо на Луне»), из которого следует, что Пикассо жив и в поисках новых форм искусства добрался даже до Луны. Есть и фото произведений, которые он там создал. Сами Коржовы считают, что эффект от подобных акций подобен чайной ложке марганцовки, растворяемой в бочке воды. Внесли совсем немного — но атмосфера ощутимо изменилась.
 Конференция «Личное высказывание в публичном пространстве» стала логическим продолжением фестиваля и была призвана осмыслить, зачем и какими способами искусство выходит на улицы города. Что оно может внести в жизнь людей, и как такие попытки влияют на самого художника?
 Директор Приволжского филиала государственного Центра современного искусства Анна Гор, чей доклад открывал конференцию, поставила вопрос просто и прямо: «Зачем в российском публичном пространстве нужно современное искусство?». По мысли Анны Гор, именно непонятное «простому человеку» современное искусство и может, наконец, навести российское общество на мысль о том, что публичные пространства — это не собственность государства, а именно место для того, чтобы спорить, думать, взаимодействовать.
 Правда, вырастает и давление на художника, который автоматически оказывается в ситуации, когда он «творит для всех» и, видимо, должен всем угодить. О том, как современное общество использует художника, все больше и больше ограничивая его свободу, говорил профессор Жерар Коньо, известный французский исследователь русского авангарда, автор книги «Искусство против масс». По мнению г-на Коньо, во времена СССР художник чувствовал себя свободнее, чем сейчас, потому что пространство, подлежащее цензуре, было четко очерчено. Теперь же художник подвергается не только политическому, но и экономическому давлению, он становится «производителем продукта», думающем о конкуренции, о спросе и т.д. Гость из Франции обратил внимание на название проведенного в Ульяновске конгресса: «Культура как ресурс модернизации». Уже сама фраза намекает на то, что культуру опять будут использовать — для чего? Впрочем, по его словам, для Ульяновска далеко не все потеряно - «в небольшом городе у культуры больше шансов».
  
 Выживание искусства и «финансовая логика»
 Анализу конкретных стратегий, пытающихся взаимодействовать с пространством улицы, были посвящены доклады художника Сергея Баландина, искусствоведа Анны Романовой, специалистов по стрит-арту Василия Рогозина и Кирилла Лебедева. Сергей Баландин рассказал о реализованном им в Самаре проекте «Реализм». Художник переснимал понравившиеся ему фотографии на надгробных плитах, распечатывал их и вешал на рекламных досках и остановках Самары. Обсуждение проекта быстро перешло в область этики и права. Что же касается смысла подобных действий художника, то о нем, наверное, лучше всего сказала одна из слушательниц конференции: «Не знаю, благодарить вас за это, или нет, но когда меня вдруг вырывают из суеты повседневных дел напоминанием о том, что я не вечна, это очень сильное переживание».
 Анна Романова разобрала несколько важных для российского паблик-арта работ, показав, как художник в своем творчестве трансформирует проблемы окружающего его общества.
 Совсем в другую сторону повернул разговор известный художник Дмитрий Гутов, поделившийся опытом личного участия в нескольких попытках выставить на улицах Москвы скульптуры современных художников. По его словам, прекрасные замыслы погубил не эстетический консерватизм чиновников, а разработанные в 1930-е годы правила составления сметы на художественные работы. Следуя им, в принципе невозможно выделить достаточные средства на создание, например, абстрактной скульптуры. Так «финансовая логика» отменяет эстетику.
 Что касается докладов о стрит-арте, то, глядя на иллюстративный материал, представленный Кириллом Лебедевым и Василем Рогозиным, оставалось только думать, как же далеко еще Самаре не только до Москвы, но и до Нижнего Новгорода.
 
 Прогулки по городу
 Закончилась конференция «практической частью» — уличными перформансами самарца Сергей Баландина и москвича Константина Аджера. Вероятно, многим ульяновцам запомнился человек, в холодный осенний день идущий по городу в майке с надписью «Простите меня, пожалуйста». Свое путешествие художник начал у одного вечного огня и закончил у другого. Постоял, погрел руки, пошел. Назывался перформанс «Сейчас». «Я прошу прощения не у живых людей, которые мне встречаются, а у огней, которые согревают. Там есть слова такие замечательные: «Никто не забыт, ничто не забыто». Я думаю, что каждый может на себя такую майку надеть, если он честный человек» - сказал художник местным журналистам.
 Ну а Константин Аджер превратился в уличного музыканта, играющего на саксофоне. Художник, много лет посвятивший джазовой импровизации, играл, выкладываясь на 100 процентов. Вот только звуков саксофон не издавал. По словам художника, у прохожих был выбор: либо отмахнуться от непонятного действа (как и поступило большинство), либо, глядя на музыканта, который явно не просто кривляется, а действительно играет некую музыку, попробовать услышать ее внутри себя.
 В общем, событие получилось познавательным. Интересно было и сравнить опыт Ульяновска и Самары. Сравнение это, впрочем, наводит на мысли о том, что в России всегда каша в одном регионе, а ложка в другом. В Ульяновске министерство культуры названо очень красиво  и прогрессивно «Министерство искусства и культурной политики». Не первый год разворачиваются программы, проводятся конкурсы грантов, но особого развития искусства как-то не заметно. В местном Музее современного искусства в основном стоит смотреть на работы классика соцреализма Пластова. Визит одного лишь Дмитрия Гутова собрал бы в Самаре изрядное число желающих пообщаться художников, в Ульяновске же за конференцией и перформансами наблюдали лишь студенты - кажется, снятые с занятий. В Самаре не первый год «галерейный бум», но на «культурной политике» он пока сказывается мало. Да и музея современного искусства, конечно же, нет... 

Источник: www.vkonline.ru