В почте уполномоченного - вопросы от неисправного водовода и аварийного жилья до проблем с ГУФСИНом и реализации избирательных прав. Обращаются  все: безработные и олигархи, пенсионеры и депутаты. Ежегодно уполномоченный анализирует, как в области осуществляются жилищные права, социальные гарантии, права военнослужащих, права человека в соотношении с деятельностью правоохранительных органов, гарантии прав граждан в судебном процессе и многие другие. Ежедневно в приемной проводятся бесплатные консультации по правовым вопросам. Уполномоченный и сотрудники его аппарата регулярно выезжают в отдаленные районы области, чтобы встретиться с теми, кто не имеет возможности самостоятельно приехать в Самару. Но все-таки институт омбудсмана остается для нас еще не совсем привычным. Поэтому сегодня наш разговор о сути деятельности государственной правозащитной структуры. На вопросы «ВК» отвечает  уполномоченный по правам человека в Самарской области, сопредседатель Координационного совета российских уполномоченных Ирина Скупова.

С позиции нравственности
 - Расскажите, кто же такой уполномоченный по правам человека?
 - Уполномоченный по правам человека – это должностное лицо, содействующее защите прав и свобод человека, если они нарушаются органами государственной власти и органами местного самоуправления. Но главное отличие от большинства чиновников в том, что уполномоченный должен оценивать происходящее не только по закону, но и по справедливости, с нравственных позиций. Согласитесь, что часто бывают ситуации, когда вроде бы все по закону, а по сути - чудовищно несправедливо. Семьи с детьми выселяют на улицу из зданий бывших общежитий, потому что новый собственник вправе распоряжаться своим имуществом. Юридически грамотные «уклонисты» от выплаты долгов и алиментов оказываются под защитой закона, даже если живут припеваючи на глазах тех, кому должны, а в собственности «ничего не имеют». АЗС, торговые павильоны и игровые заведения буквально душат жилой дом, а по документам – все нормативы соблюдены, и любой проверяющий скажет, что никаких нарушений прав жильцов на благоприятную окружающую среду нет.
 - Но ведь и уполномоченный по правам человека должен действовать в рамках закона. Как разрешаются подобные ситуации? 
 - Во-первых, нужен анализ всех документов и сравнение с фактическими обстоятельствами. И если на бумаге указано расстояние от дома до АЗС в 60 метров, а фактически – 15, то это фиксируется и направляется в органы, которые обладают распорядительными полномочиями. Во-вторых, система аргументации уполномоченного основана на понимании сути социальной проблемы. Вот, например, жителей поселка Южный в Большеглушицком районе крайне беспокоит ликвидация стационара, который, кстати, обслуживал еще несколько населенных пунктов. Там есть замечательный медперсонал офиса врачей общей практики. Отказ Министерства здравоохранения и социальной политики в организации стационарного лечения, на первый взгляд, обоснованный: население сокращается, осталось всего 1588 взрослых и 184 ребенка, из которых около 700 прописаны, но не проживают в поселке; стационар по нормативам не положен, тех, кому показано такое лечение, госпитализируют в центральную районную больницу. Но ведь эта управленческая логика основана на усредненных количественных показателях. А по сути – вот что: оставшееся в селах население – почти все люди пожилого и даже преклонного возраста. Соответственно, их потребность в медицинской помощи гораздо выше. До больницы – 60 километров: навестить родственников проблематично. Да и довезти больного не всегда возможно: офисный «соболь» уже год стоит без ремонта, потому что нет средств; водитель другой машины должен работать круглосуточно, что согласитесь, для такой профессии не только не нормально, но и опасно для жизни людей. Самим везти больного? – Много ли сельских жителей в глубинке имеют личный автотранспорт? По сути, люди уже в таком возрасте, что им нужен присмотр медиков, случись что ночью со здоровьем. Не говоря уже о том, что именно они строили в районе и предприятия, и школы, и больницу, а теперь оказывается, им «не положено»! И они ощущают себя выброшенными из жизни. Так что реальные социальные и правовые проблемы не могут осмысливаться только в рамках нормативного фетишизма. В третьих, как говорил мой предшественник Владимир Баландин, хороший юрист должен уметь сотворить любую юридическую конструкцию. А главное: какая бы проблема не была по сложности, нужно искать максимально бесконфликтный путь ее разрешения.
 - Это не вполне обычные слова для человека, чья деятельность заключается в борьбе за права. А если должностные лица не согласны с вашей позицией? 
 - Цель деятельности уполномоченного – не борьба, а конкретная помощь конкретным людям. Я, конечно, догадываюсь, что определенные ожидания от омбудсмана навеяны образами Нельсона Манделы и комиссара Каттани. Но я вас уверяю, что в нашем деле чем больше пафоса, тем хуже результат. Вот вам, например, понравится, если в ваш кабинет, открывая ногой дверь, врывается правдоруб, и стуча кулаком по столу, требует признать его точку зрения единственно верной? Или вместо того чтобы готовить поправки в закон, начинает истерить на площадях и в эфирах? Что-то мне подсказывает, что вряд ли вам захочется становиться на его точку зрения. Публичность, открытость – это важные качества в правозащите. Но все-таки уполномоченный больше дипломат, адвокат и переговорщик, а не главарь и горлопан. Он должен быть убедителен по сути вопроса и уметь договариваться со спорящими сторонами, уметь слышать их доводы. Но при этом не забывать, что он все-таки назначен, чтобы представлять личность человека перед лицом всей государственной машины, а не наоборот.
 - Получается, что вы – государственный чиновник, который защищает человека от государства? Это кажется абсурдным. 
 - Не могу с вами согласиться. Сегодня более чем в ста странах мира есть уполномоченные по правам человека. Опыт их работы во многих странах показывает, что создание таких структур в большинстве случаев обеспечивает восполнение отсутствующего звена в отношениях государственной власти и населения. Проще говоря, я доношу до чиновников жалобу гражданина в терминах, понятных чиновнику, а человеку разъясняю его права на понятном «человеческом» языке. А так как, по своему статусу, уполномоченный по правам человека независим и неподотчетен каким-либо государственным органам и должностным лицам, то мне это дает возможность свободно говорить о том, о чем многие будут молчать в силу должностных ограничений.
 - Однако сегодня власти настроены на взаимодействие с гражданским обществом: круглые столы, общественные советы, Народный фронт, в конце концов… 
 - Это очень важные формы. Но ведь они оказались востребованными спустя годы и десятилетия после периода, когда все это казалось третьестепенным по сравнению с принципом «нам лучше знать». И воплотилось именно благодаря настойчивости институтов гражданского общества. Сегодня, например, проблемы инвалидов находятся на личном контроле губернатора Самарской области, но еще лет 10 назад и к закону о безбарьерной среде многие относились скептически, и трудоустройство инвалидов воспринимали как ненужное обременение. Замечательно, что в Самарской губернской думе непарламентские партии получили возможность не только присутствовать на заседаниях, но и выступать с докладами и заявлениям. Но за рамками этого взаимодействия остаются другие уязвимые группы, права и проблемы которых пока не стали повесткой дня. В отношении других групп присутствует порой избирательный подход. Например, открытие «горячей линии», организованной силами Общественных палат РФ и Самарской области и Российским фондом свободных выборов достаточно освещалось в СМИ, а вот многолетняя деятельность Ассоциации в защиту прав избирателей «Голос» упорно не замечается официальными изданиями. Не говоря уже о «добрых традициях» закрывать помещения общественно-политического центра на Венцека, 38 в связи с неуклонно возникающими угрозами пожарной безопасности как раз накануне избирательных кампаний. А ведь цели у этих организаций - общие: защита избирательных прав граждан.
 
 
 Посредством убеждения
 - В Законе Самарской области «Об Уполномоченном по правам человека в Самарской области» перечислены ваши функции: а) содействие восстановлению нарушенных прав граждан; б) содействие совершенствованию законодательства о правах человека и гражданина и приведению его в соответствие с общепризнанными принципами и нормами международного права; в) правовое просвещение по вопросам прав и свобод человека и гражданина, форм и методов их защиты; г) развитие международного сотрудничества в области прав и свобод человека и гражданина. То есть у омбудсмана нет никаких распорядительных функций. Отсюда вопрос: что же тогда может уполномоченный?
 - Институт омбудсмана основан на принципах неформальности и, если хотите, «очеловечивания» государственной машины. Думаю, что это вполне эффективный способ, потому что пересилить бюрократическую систему исключительно бюрократическими методами невозможно. Не думаю, что наделение уполномоченного распорядительными полномочиями – хороший вариант. Скорее, это породит административный и правовой коллапс, когда, допустим, прокуратура будет говорить одно, а омбудсман – другое. В основе деятельности уполномоченных по правам человека лежит более сложная правовая конструкция: устранять нарушения прав посредством убеждения. Это всегда большая работа на понимание – и с должностными лицами, и с гражданами. Поэтому в основе взаимоотношений с ними должна быть неантагонистичность. Но не сервильность.
 - Именно поэтому при уполномоченном по правам человека действует комиссия по урегулированию социальных споров? 
 - Да, и Самарская область – единственный субъект в Российской Федерации, где полномочия этой комиссии закреплены законодательно – в законе «Об Уполномоченном по правам человека в Самарской области». Сначала, в экспериментальном режиме, она рассматривала споры инвалидов с органами власти (как весьма многочисленной и наиболее уязвимой социальной группы), а сейчас мы выступаем модераторами по самым различным вопросам в социальной сфере. Опять-таки, задача – разрешить конфликт по существу. В силу многочисленных нарушений и противоречащих публичным интересам действий городской власти Самары в предшествующие годы, сложилась крайне запутанная правовая ситуация с использованием земельного участка в районе Сорокиных хуторов, занятого кладбищем. И сегодня мы имеем дело с довольно напряженным отношениями между двумя группами граждан, одна из которых опасается расширения территории кладбища и сноса их домов, а другая обижена невозможностью произвести захоронения в родственные могилы. При этом обе группы предъявляют свои требования к действующей администрации г.о.Самара. Мы неоднократно встречались со всеми заинтересованными сторонами и вместе, и по отдельности с участием представителей всех органов власти, от которых зависит решение вопроса. Ни в коем случае нельзя сталкивать людей, преисполняясь праведным негодованием «по поводу»! Тем более что удовлетворение законных интересов и тех, и других зависит от решения вопроса по оформлению всего земельного участка площадью 104669, 84 кв.м. в муниципальную собственность с последующим межеванием на два участка – собственно под кладбище и свободного от него, скорее всего, с рекреационным назначением. Только после этого одни могут быть спокойны за свои жилища, а вторые, после отмены в силу новых обстоятельств определения Самарского областного суда от 17 июля 2009 года, запрещающего деятельность кладбища, могут получить возможность захоронений в родственные могилы. Сейчас администрация г.о. Самара реализует эту схему под личным контролем главы города Дмитрия Азарова. Это довольно длительные процедуры, и люди на каждом этапе должны понимать, для чего это делается, и иметь достоверную информацию о промежуточных результатах, о возникающих препятствиях и о способах их преодоления, в чем мы стараемся помочь во взаимодействии с муниципальной властью.
 - Кстати, а как строятся отношения уполномоченного по правам человека с судебными органами? 
 - Это, наверное, самый сложный вопрос. Суды у нас, как известно, независимы. Но разве не бывает ошибок и проблем, как в любой большой и сложной системе? К тому же любая структура не свободна от конфликта интересов. И все это отражается на правах граждан на доступ к правосудию, на справедливое судебное разбирательство. Думаю, очень много несправедливых суждений и по отношению к судьям: ведь как минимум 50% участников судебных процессов остаются недовольными, если решения вынесены не в их пользу. Но в то же время есть действия, которые просто не укладываются в сознании. Не могу не вспомнить отказ судьи в привлечении в качестве специалиста известного эколога Сергея Симака по делу о незаконной застройке якобы из-за того, что он уже выступал по аналогичным поводам в суде, а значит, является «лицом заинтересованным»! Да человек всю жизнь заинтересован в защите прав граждан на благоприятную окружающую среду! Это его гражданская позиция, которую нельзя равнять с личными и коммерческими интересами.
 Трудно не заметить и того, как мало у нас оправдательных приговоров – десятые доли процента от общего количества уголовных дел, рассмотренных судами. В год – по 3-9 таких приговоров. Ведь никто не питает иллюзий, что это происходит в силу исключительно неопровержимых доказательств виновности подсудимых, добытых на досудебных стадиях. Все это говорит о том, что большой пользой и для граждан, и для судов будут различные формы независимых общественных мониторингов и наблюдений, итоги которых должны быть предметом заинтересованного, спокойного и взвешенного обсуждения в профессиональном сообществе с участием представителей судейского корпуса.
 За последние полтора года мы существенно продвинулись в этом взаимопонимании, свидетельством чего служат Постановление президиума совета судей РФ от 15 апреля 2010 года и совместно выработанные в июне 2011 года «Принципы проведения независимого общественного мониторинга деятельности судебных органов». Этот диалог будет иметь продолжение в ходе круглого стола российских уполномоченных с участием представителей Совета Европы «Соотношение судебных и несудебных органов власти в защите и восстановлении нарушенных прав человека», который состоится в Самаре 22-23 ноября при поддержке губернатора Самарской области Владимира Артякова.
 
 
 Один в поле не воин
 - Как быстро могут ощутить на себе простые люди положительные результаты реформ в различных сферах – правосудия, органов внутренних дел, системы исполнения наказаний и как этому способствуют уполномоченные по правам человека?
 - Главным образом, влияя на правоприменительную практику через объяснения по поводу конкретных фактов нарушений прав, на профессиональное сознание правоприменителей и инициируя поправки в законодательство. При этом очень важно поддерживать общественные правозащитные организации, институты гражданского общества и долгосрочные проекты. Так, вместе с Палатой адвокатов Самарской области и Государственным юридическим бюро мы реализуем совместный проект по координации деятельности, направленный на оказание субсидируемой юридической помощи для населения через систему сall-центра. Кстати, напомню его телефон: 8-800-100-29-03, звонок бесплатный. Так, благодаря последовательной позиции правозащитников и уполномоченных по правам человека в 2008 году был принят Федеральный закон «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания». И члены общественных наблюдательных комиссий сегодня оказывают реальную помощь людям, влияя на ограничение произвола в отношении осужденных и содействуя им в решении многих социальных вопросов. Следующий шаг – формирование условий для создания национального превентивного механизма предупреждения пыток и насилия в учреждениях закрытого типа. Это еще один долгосрочный проект, который реализуется совместными усилиями уполномоченных по правам человека, Общественной палатой РФ и членами ОНК. Можно сколько угодно доказывать нарушения прав задержанного или подозреваемого в отдельно взятом ОВД, ИВС или СИЗО, но если не будет системы контроля, исключающей применение к подследственным «ласточек», «слоников» и других не менее «убедительных» средств сбора доказательств вины, то эти прецеденты будут повторяться. И отрицаться будут всегда, потому что доказывать их крайне сложно. Но опять же, это должны быть не навязанные извне меры, а согласованные и «прокачанные» через сознание правоприменителей.
 - К вам может обратиться и рассчитывать на помощь любой человек? Или же надо подходить под какие-то параметры?
 - Нет, никаким особым параметрам соответствовать не нужно. Ко мне может обратиться любой человек: и гражданин России, и иностранный гражданин, и лицо без гражданства, если нарушение его права происходило на территории Самарской области. Однако в мою компетенцию не входит пересмотр или отмена вступивших в законную силу решений суда: разрешение жалоб, отнесенных к компетенции других структур и служб (например, уполномоченный не приедет успокаивать нетрезвую компанию, шумящую под окном, – это в компетенции полиции); разрешение жалоб, предметом которых является спорный вопрос между хозяйствующими субъектами (например, финансовые споры двух предприятий).
 Теперь о второй части вопроса касательно того, любой ли может рассчитывать на помощь. Да, любой, чья жалоба обоснована, а доводы подтверждаются. Но не все претензии бывают обоснованны. И как бы человеку не хотелось добиться своего, но нужно понимать, что омбудсман — это не уполномоченный по правам лично Иванова или Петрова, которые к нему обратились, а Уполномоченный по правам человека в Самарской области (кстати, по мне, так с большой буквы нужно писать именно «Человека»). Доводы заявителей мы анализируем еще и на предмет того, не нарушают ли их требования права других людей, которые в аппарат не обращались. Если приходится отказывать в принятии жалобы к рассмотрению, то обиды, естественно, остаются. Кстати, хочу сказать, что бывает, что заявители неполно излагают ситуацию, и только при сборе и анализе всех документов становится понятна вся картина происходящего.
 - Вы лично изучаете все жалобы? 
 - Да, я прочитываю всю поступающую почту. Но правовой анализ обстоятельств и документов проводят сотрудники аппарата уполномоченного. Требования к ним совершенно особые: они должны быть не только хорошими юристами, умеющими разобраться в самой запутанной правовой коллизии, но и людьми сочувствующими, сопереживающими чужой беде, умеющими взглянуть на ситуацию не с позиции чиновника, а с позиции человека, у которого иногда просто нет никакого выхода. И конечно, этот выход найти или предложить разумный вариант действий. Не хочется говорить штампами по отношению к этим близким мне по мировоззрению и духу людям, но мне трудно назвать наш коллектив иначе, чем «команда».

 

Сотрудники аппарата должны быть не только хорошими юристами, но и людьми сочувствующими, сопереживающими чужой беде

 

Источник: www.vkonline.ru