Людмила Кузнецова, занимавшая должность директора Самарского областного историко-краеведческого музея имени Алабина в течение 20 лет, покинула этот пост. В интервью "Волга Ньюс" она рассказала о причинах своего решения, планах на будущее и дальнейших перспективах музея.

- Новость о вашем уходе с поста директора стала неожиданной для всех. С чем связано ваше решение?

- Это было мое совершенно осознанное решение. Ситуация эта нормальная, цивилизованная. Мне кажется, что если по-честному думать не о себе, а о музее, о своем детище, то надо готовить преемника. У нас на самом деле нет поколения сотрудников, которое бы подпирало пенсионеров, оно не сформировалось. Осталась демографическая яма с 90-х, когда из-за мизерной зарплаты вымывался слой научных сотрудников. И сейчас ситуация полярная, когда есть молодые и пенсионеры. Это общероссийская тенденция. А сорокалетних, которые должны идти на смену, имея большой опыт работы, специализацию или административные таланты ,-  практически нет. В этом трагедия музеев.
В 90-х я собирала музей из двух коллективов. Столько было сделано, чтобы все притерлись. Сейчас все на своем месте, с хорошим опытом, но уже пенсионного возраста. Я им говорила: "К 60 годам вы должны уйти с руководящих должностей, но до этого момента воспитать себе преемников. Оставайтесь работать, потому что как научные сотрудники, как консультанты вы бесценны". То же самое я думала и про себя. Мне уже исполнилось 60 лет. Для женщины, я считаю - это немало. Я не понимаю ситуацию, когда нужно выносить человека вперед ногами, а после него остается выжженное поле. У тех, кто давно работает, есть уже какие-то стереотипы, а мир так меняется. Меняются и условия работы, и предмет нашей деятельности, потому что музей ХХ века и музей XXI века - это две разные вещи. Нужно чувствовать какие-то тенденции и на них реагировать. Среднее поколение воспринимает это лучше нашего, а ломать себя уже никто не будет - это болезненно и может быть даже катастрофично.

- А что с молодым поколением?

- Приход молодежи на руководящие должности будет экспериментом над музеем, авантюрой, которая может закончиться крахом.

- Когда вы были директором, оставалось время для творчества?

- Раньше, в начале карьеры было больше времени, директор еще как-то мог участвовать в творческом процессе. А сейчас, когда у нас большой музей, этой возможности просто нет. Некогда даже статью какую-нибудь написать. А жизнь-то уходит. Седьмой десяток – это серьезно. Надо иметь право выбора, а должность его не оставляет. Ты как солдат на службе. Да и потом есть люди, которые знамя подхватят.

- Вы готовили себе преемника?

- Честно говоря, еще в 90-х я видела своим преемником Калягину Ирину Евгеньевну - она же была заместителем директора по научной работе. Она очень тщательный, скрупулезный человек, но ее заметили в министерстве, и сейчас она там везет свой воз, дай Бог какой. Я думаю, министерство во многом на ней держится.
И на горизонте появился человек - Татьяна Анатольевна Чичканова, она в свое время была ректором филиала Санкт-Петербургского университета профсоюзов, причем успешным ректором. После ушла работать в педуниверситет (ныне академию), где у нее кафедра. В музее она проработала год замом по развитию, коллектив ее знает. То есть Татьяна Анатольевна - готовый руководитель. Я бы никогда не ушла, если не было бы преемника, если бы музею было плохо. Мы сейчас стабильно стоим на ногах, каждый на своем месте и знает, что делает. Чтобы нас развалить,  надо еще постараться.

- Вопрос назначения Татьяны Анатольевны уже решен?

- Пока она врио. К ней, наверно, будут приглядываться. Мы ходили к Ольге Васильевне накануне моего ухода. Татьяна Анатольевна излагала свое видение неких структурных передвижек, показывала пути оптимизации, которые позволят музею сделать некий шаг к развитию.

- Какая была реакция у коллектива? Эта новость многих должна была шокировать.

- Шок был скорее у партнеров. А коллектив - ну, поплакали, попереживали, и все, работаем дальше. Моя новая должность - советник директора по работе с муниципальными музеями Самарской области.  

- Краеведческими музеями?

- Краеведческими, детскими, художественными - всеми муниципальными музеями малых и средних городов и сельских районов. Ими сейчас никто не занимается. Их учредители - местная администрация. Они совершенно не в материале, все время ждут каких-то инструкций из Москвы, а позиция федерального министерства по отношению к муниципалам никакая.
В 131-м законе (131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации". - Прим. "Волга Ньюс") музеев вообще нет. Библиотеки и клубы в сельских поселениях должны быть, а музеи - нет. Сейчас половина музеев не имеет статуса юридических лиц, они зависли между небом и землей. Либо они "спрятаны" в клубы, либо в саму администрацию, что вообще нонсенс. А там музейный фонд, который считается российским. Например, в Похвистневский музей однажды пришла прокуратура и наказала всех за то, что он существует после 131-го закона. Похвистнево город дотационный, и согласно 131-му закону музея там быть не должно. А музей там достаточно старый, с прекрасными фондами.

- Диковато...

- Да, диковато. А куда девать музейный фонд? Сейчас они спрятали его в Дом ремесел - это нонсенс. О каком развитии тут можно говорить, когда все наперекосяк. Своей задачей я вижу проведение поправок в региональный закон "О музеях и музейной деятельности в Самарской области", чтобы музеи, которые существовали до 131-го закона, имели бы право существовать. Так что работы у меня полно, наконец-то я буду заниматься нашими самыми обездоленными музеями. Наше министерство ими не занимается в силу своего устава. В федеральном говорят, что у муниципалитетов все права - у них полная свобода. А свободу свою они никогда не понимают, им нужны инструкции.

- К сожалению, очень мало информации о том, как вы пришли в музей.

- Я пришла довольно случайно. Сначала это был краеведческий музей. Я его прекрасно знала, писала там дипломную работу - работала в фондах в подвале костела. Меня однажды даже чуть не закрыли там на ночь.

- Какая у вас была тема дипломной?

- Я археолог по специализации, тема у меня была по раскопкам в Постниковом овраге. Путч 1991 года застал нас на хуторе Челюскинец Волгоградской области, где мы вели раскопки. Была ужасная ситуация, мы даже не понимали, уедем оттуда или нет. Это были последние раскопки по договору с Управлением культуры - в 1992 году все как-то сразу рухнуло. Я работала в университете в археологической лаборатории. Моя тема научная закрылась. Проходит первый квартал, а у нас ни договоров, ни зарплаты, и перспектив никаких. А тут краеведческий музей ищет зама по науке. Я решила попробовать. Год  проработала замом по науке, а тут эта "Операция "Ы" по слиянию двух музеев: краеведческого и музея Ленина. Было принято решение создать объединенный историко-краеведческий музей имени Алабина.
Выбор директора был между мной и Зинаидой Михайловной Бенгиной, возглавлявшей музей Ленина. Неожиданно директором назначают меня. И ладно бы еще краеведческого музея, а объединенного. Вот где было весело. Два коллектива, которые, мягко говоря, друг друга не любили...
Сразу же пришлось идти наперекор департаменту. По штатному расписанию планировалось 113 человек. Те, кто в него не попадал, должны были уйти. Я сказала, что так дело не пойдет, это социально неправильно. Было такое время, что и зарплаты были мизерные, а если работу потерять, то это все уже... Я пошла на всякие хитрости, и в результате вместо 113 человек штатное расписание было составлено на 174, чтобы все уместились.
Первые годы был хаос. Спасло то, что мы стали писать концепцию. Пригласили московских специалистов.

- Не самостоятельно?

- Самостоятельно было трудно, это была достаточно пионерская работа. Нужен был какой-то поводырь, причем человек нейтральный. В работе над концепцией, правда, прошло уже года четыре, все уже притерлись. Мы начали работать над залами постоянной экспозиции, и тогда только стали вырисовываться контуры музея и коллектива.

- В последнее время слышно много упреков в адрес музея по поводу экспозиции. Многие считают, что она морально устарела.

- Будем честны, экспозиция у нас была построена, что называется, хозспособом, никаких специальных денег на это никогда не было. Природная часть, к примеру, делалась за счет нашего участия в программах министерства природопользования. Часть блоков за счет грантов, которые мы выигрывали. Экспозиция собиралась по частям в разное время, поэтому она неправильная, нам самим она не нравится. Может быть, к 2018 году дадут какие-то деньги на экспозицию. Кроме того, нам нужно делать пристрой. Фонды уже переполнены, они были рассчитаны на музей Ленина, а туда добавилось еще 200 тыс. экспонатов, и каждый год минимум 3 тыс. добавляется. Тесно уже.

- Вы были директором почти 20 лет. Вам виднее всего, куда движется музей...

- Я езжу по России, была во многих краеведческих музеях. У нас нормальный музей, а самое главное здоровый профессиональный коллектив. По моим ощущениям, в музей должен быть все время приток молодежи, людей, которые правильно понимают процессы в обществе и особенно в молодежной среде. Это будет позволять нам меняться в нужную сторону, не костенеть.