На репетиции на сцене человек 20 — солисты, хор, балет. В зале еще столько же — второй состав, незадействованные актеры, помреж, хормейстер, режиссер хора... Опера -  вообще жанр многолюдный, а «Князь Игорь» еще и масштабная, «имперская» опера. В премьере занята вся труппа. Репетируют начало. В первом действии оперы, после того как в прологе ушел в поход Игорь, пирует князь Галицкий. Характер у брата Ярославны разгульный, гости сильно навеселе. «Люблю я весело пожить», - споет Галицкий о себе сам. У нас, впрочем, опера светлая, праздничная, как не устает повторять режиссер. «В моей версии им руководит не зло, а такая русская бесшабашность и глупость, которые все время нам сопутствуют», - вспоминаю я слова Александрова, глядя на Андрея Антонова. В его исполнении князь Галицкий — уже не отрицательный персонаж.
До премьеры две недели с небольшим — в общем-то, благодатное время в театре. Не все еще готово и «доведено», но все разучено. Уже нет бывшего поначалу волнения, и еще не накрыло предпремьерной нервозностью. Обстановка соответствует репетиции: все в повседневном, князь Галицкий в клетчатой рубашке и джемпере на молнии. Его выкатывают на сцену на покрытом бархатом стуле, установленном на грузовую тележку. В зале главный хормейстер Валерия Навротская и режиссер хора Марина Монастырская. Из оркестровой ямы ходом репетиции руководит невидимый дирижер Владимир Коваленко.
В отсутствие Александрова (он скоро приедет на выпуск) ведет репетицию помреж Ирина Шаронова — балетмейстер по профессии, преподаватель Санкт-Петербургской консерватории. «Хорошая оценка», - одобряет она в микрофон игру артистов. Бас Антонов с навесу дает в глаз тенору Миненко. По роли, само собой разумеется. Голос из ямы прерывает репетицию: «Вот это та-та-татата — откуда?!» - возмущается кем-то в оркестре Владимир Коваленко.
«Постучать по бочке можно двумя руками. Рано принес», - это Ирина Ренату Латыпову, он подает князю ковш. «Собираем, собираем монетки, успеваем. И на авансцене обязательно монетка», - толпа на сцене не должна быть толпой, у каждого – своя задача. Кому-то говорят подползти снизу. Голос из ямы просит хор повторить выход. «Женщины, не стойте на одной ноте, на первой», - на рабочем языке музыкального театра поправляет подопечных Навротская.
«Ой, лихонько», - снова причитают девушки, прося Галицкого вернуть украденную подругу. «Мужики, вот вы щипали девок — покажите, как вы это делали? Вот когда пришел Галицкий, нужно отвалиться, оценить, сыграть кайф, который вы получили». Некоторое время назад Александров рассказывал, что особое внимание обращает на нюансы: «Мы скрупулезно занимаемся этим. В музыкальном театре часто ограничиваются тем, что вышел и сел на стул. А как сел? Можно сделать это тысячью способов – брякнуться, присесть на краешек, сесть мимо стула… Вот эти нюансы  и составляют театр. Опера – это система интонаций. Интонирования нечасто требуют с артистов, но для меня это самое важное и трудоемкое».
Ирина просит дирижера взять повыше — с фразы «Эй, расходитесь скорей по домам». Еще один повтор. Собственно, репетиция, если это не прогон, обычно и состоит из этих многократных повторов одной мизансцены, вариаций, поисков. Для непосвященного ужасно нудное зрелище, для увлеченного же страшно любопытно - наблюдать, как «по камешку» складывается спектакль, а на премьере сравнивать процесс и результат.
«Можно его вот так пихануть?» - это Ирина. «Вы поздно экаете!» - это голос из оркестровой ямы. Музыкальный театр – искусство координации нескольких начал. «Экают» еще пару раз по команде дирижера. «Балет свободен, хор женский свободен», - командует помреж. Хор садится в зал, оставшиеся проходят еще несколько мизансцен. «Лобызаемся, объятия хочу видеть», - поправляет их Ирина. Удивительно, как заразителен материал – даже язык на репетиции «не наш»: «лобызаемся», «мужики», «девки». «Брюхи почесали», - продолжает помреж.
Бородин работал над оперой по «Слову о полку Игореве» 18 лет. Когда в 1887-м композитора не стало, работу завершили Глазунов и Римский-Корсаков. Премьера состоялась в 1890-м в Мариинском театре. В Самаре за 80-летнюю историю Оперного театра это уже 8-я постановка «Князя Игоря».
Коваленко на прощание еще раз наставляет оркестр, заключая: «Темп – железный! Всем спасибо». На часах три, все расходятся. Завтра фортепианная репетиция, послезавтра снова оркестровая, в понедельник приедет «Табакерка», через 16 дней в зал сядут зрители.

Прямая речь
 

Владимир Коваленко, главный дирижер Самарского академического театра оперы и балета:

-  Это, наверное, далеко не первый «Князь Игорь» в вашей жизни?
- Да, потому что «Князь Игорь» идет почти в каждом оперном театре. И он очень редко заново ставится, особенно в провинции, так как предприятие это очень дорогостоящее. Много костюмов, балет, большой хор и прочее, и прочее. Мы заново отстроились и снова набираем свой багаж, да и логика говорит, что в новом здании с новыми возможностями нужно ставить другие спектакли. С этим «Князю Игорю» у нас повезло, и это меня радует.
- Режиссер Юрий Александров говорит, что хочет поставить в Самаре большой, светлый, праздничный спектакль.
- Я понимаю, о чем он. Александров -  очень востребованный, гибкий и мобильный режиссер. Он всегда говорит, что нужно знать, куда ты приехал и для кого ставишь. Понятно, что в Самаре лучше не уходить от классического решения. В Москве такой спектакль может оказаться никому не нужным, там требуется что-то бьющее по нервам, отвечающее тому миру, в котором живут москвичи. У них меньше покоя, а провинция пока еще более уравновешенная.
В отличие от дирижера, который имеет дело с точно записанным авторским текстом, режиссеру позволено гораздо больше фантазий. Я же не стремлюсь к этому. То, что написано в партитуре, отвечает духу времени и тому взгляду на вещи, который был во времена создания оперы. Я придерживаюсь архаического взгляда на то, что нужно делать с материалом, и обязан его придерживаться. У меня как у музыканта другая дорога – в глубину постижения. И партитура «Князя Игоря» дает мне здесь безграничные возможности. В этом материале заложено много возможностей интерпретации, в том числе можно попытаться через него понять, откуда мы пришли, как найти гармонию и достичь взаимопонимания.
- Как звучит зал и эта опера в этом зале?
- Должна прозвучать хорошо. Меня как музыканта тревожит, как всегда, расположение больших масс людей на сцене. Мы же «Князя Игоря» последние годы исполняли в концертном варианте. Так он звучит прекрасно, а в спектакле всегда есть опасность акустических потерь. Наша задача – сделать так, чтобы эти потери, даже если они будут, для зала не были заметны.
- Новые возможности оркестровой ямы уже оценили?
- Вообще оркестровая яма – это очень банально и просто. Когда речь идет о работе оркестра в спектакле, нужна максимально удобная для акустического контакта с залом и с артистами на сцене позиция. Этот уровень мы сейчас для себя определили. Мы пока не очень представляем, что будет, когда зал и сцена одновременно заполнятся людьми, это еще предстоит изучить. И пока не привыкли сидеть так глубоко в яме: раньше и музыканты  видели сцену, и дирижер был виден артистам. Теперь контакт другой, и мы его осваиваем, но это нормально, это наша работа. Мы надеемся, что  «Князь Игорь» будет красивым спектаклем, ярким, белоснежным.


Вехи истории
Грядущая премьера станет уже восьмой редакцией оперы Александра Бородина, поставленной в нашем городе. В первый раз «Князя Игоря» показали в 1931 году, потом были версии 40-х, 50-х и 70-х. Предыдущая редакция оперы относится к 1985 году. Спектакль поставил знаменитый режиссер Борис Рябикин, а ведущие партии в нем исполнили такие известные самарские солисты, как Виктор Черноморцев, Анатолий Пономаренко, Надежда Ильвес, Владимир Киселев, Валерий Бондарев и другие.

комментарии

Ирина ШАРОНОВА
ассистент режиссера, хореограф пластических номеров:
- Я заменяю Александрова, когда его нет в Самаре. Сейчас я работаю и живу прямо в театре, что мне, честно говоря, очень удобно - не надо далеко «от станка» уходить. Постановка практически готова. Юрий Исаакович поставил все сцены, фактически весь спектакль. Я сделала к нему пластику и сейчас занимаюсь доработкой, вводами и так называемым «собиранием» того, что у нас уже есть. Когда он приедет, начнется уже ювелирная работа, последние штрихи, подготовка к выходу на премьеру. Так что буквально через два-три дня, когда режиссер вновь будет в Самаре, он начнет окончательно «сводить» то, что мы тут наработали, и нас ждет самая горячая пора.   

 

Михаил ГУБСКИЙ
главный художественный руководитель САТОБ, исполнитель партии Владимира Игоревича:
- Мне повезло участвовать и петь в предыдущей версии оперы, в постановке Бориса Рябикина. И сравнивать эти два спектакля считаю делом совсем неблагодарным. Тот «Князь Игорь» был визитной карточкой нашего театра, одним из самых любимых спектаклей у зрителей. Он «прожил» на сцене очень долго. А сейчас все совсем по-другому: Александров ставит в другой эстетике, очень энергично, динамично. У меня в новой опере абсолютно иные актерские задачи...
Однако и предыдущий «Князь Игорь», и готовящийся сейчас к премьере, выдержаны в стопроцентно классическом стиле. Хотелось бы, чтобы новый спектакль повторил успех своего «предшественника». 

 

Наталья ЕФАНОВА
солистка оперы, исполнительница партии Кончаковны:
- Начнем с того, что это просто очень красивая опера, а та партия, что досталась мне, - своеобразная веха в карьере любой оперной певицы. Она ведь очень сложная: не каждому удается удачно перевоплотиться, скажем так, в «нерусскую девушку» с другим укладом жизни, менталитетом. Все это безумно интересно. Да и сама работа с таким маститым и талантливым режиссером, каковым без сомнения является Юрий Александров, - это настоящая актерская удача. Лично я получаю колоссальное удовольствие от нашего сотрудничества. И даже репетиции тех сцен, в которых я не занята, посещаю с огромным интересом. Считаю работу с этим постановщиком большим творческим подарком для всех наших артистов.