- Вас отпустили в день отмены приговора?

- Да. Хотя знакомый адвокат говорил, что, по опыту, выпускают через пять-шесть дней. Но у нас правильные адвокаты, они смогли добиться.

- Вы пока свободный человек?

- Под подпиской о невыезде.

- Какие у вас планы?

- Я не со всеми друзьями встретился, а еще на Волгу хочу.

- О чем думали в СИЗО?  

- В первые два месяца я отдыхал, как бы странно это ни звучало. Три с лишним года этого уголовного дела, когда ты ложишься спать - и у тебя в голове бумаги, мысли… А после приговора я выключился.

- Читали?

- Да, пока зрение не село. В камерах не посмотришь вдаль, глаза в одном режиме.

- Какими у вас были условия в СИЗО?

- Все как у всех. Сначала попал в vip-камеру - двухместную. Vip - это ирония. Она очень маленькая (метра три на два), и вдвоем в замкнутом пространстве.

Из окна было видно деревья, телебашню, высотки. Когда я в первый раз въехал и смотрел на деревья, то думал - я не увижу, как они пожелтеют. Увидел. Потом думал - не увижу снега. Увидел. Не увижу, как снег растает. Снег растаял. Потом думал, не увижу, как дерево позеленеет. Увидел. Я отсидел год без двух дней. Если учитывать, что високосный, то ровно год.

После начала эпидемии коронавируса из двухместной камеры сделали карантин, и меня перевели в шестиместную.

Прогулки один час в день по очень маленькой территории во "дворике" на крыше изолятора. По кругу.
Одно время соседом по камере был участник ультрамарафонов Ironman. Я просыпался - он отжимается, подтягивается. Я начал с ним подтягиваться, отжиматься, бегали во "дворике".

- Вы явно похудели. Дело в еде?

- Сбросил 10 килограммов. Хотя обычно люди поправляются - движения-то нет. А казенную еду я ел только в первые дни. Скажем так - там кормят лучше, чем в армии в 1990-е, когда я служил. Но я готовил сам из того, что приносила моя любимая жена. Кормил и сокамерников. С кипятильником варили борщи, харчо, лагман.

- А что самое сложное в тюрьме, помимо изоляции и отсутствия общения?

- Не хватает движения. Общение было нормальное с теми, кто там сидел, особенно в шестиместной камере.

Апелляция отменила приговор по делу Сергея Шатило

В среду, 29 июля, в Самарском областном суде завершилось рассмотрение апелляционных жалоб и представления на приговор по громкому делу об ограничении конкуренции. Коллегия под председательством федеральной судьи Ксении Мельниковой постановила - приговор отменить и направить дело на новое рассмотрение, а приговоренных к лишению свободы бизнесмена Сергея Шатило и экс-замминистра здравоохранения региона Альберта Навасардяна освободить.

- Кто был вашими соседями?

- Были заместитель предправления Газбанка Владимир Семин, владелец косметологической клиники "Александрия" Александр Чистяков. В соседних камерах - Сазонов, Гудованый (Дмитрий Сазонов - бывший замначальника управления Росгвардии по Самарской области, Сергей Гудованный - бывший заместитель начальника Службы экономической безопасности УФСБ. - Прим. Волга Ньюс). Лучшие люди там, я вам скажу (смеется).

Было очень много людей по наркостатьям, в основном закладчики. Я не думал, что у нас так плохо с этим.

- Что для себя вынесли после этого года в СИЗО?

- Что нужно больше времени уделять семье, детям, своей жизни. Ты стараешься делать что-то хорошо, а большинство воспринимает это так, как будто что-то тут не так. Я давно работал, создал крупнейшую компанию в Поволжье в своем сегменте, начал строить Клинику сердца - и все полетело.
Когда-то был трудоголиком, мог работать по 16 часов в сутки без выходных. Но в 2016 году меня "приземлили", я начал жить спокойнее. Меньше всего я сейчас думаю о том, как будут работать "СМТ", Клиника сердца.

- Вас предупреждали о таком исходе уголовного дела?

- О том, каким будет приговор, мне сказали 26 мая 2016 года при задержании. И я знал, что у меня будет от трех до четырех лет. Весь сценарий был отработан еще до того, как ко мне пришел Рогачев (Алексей Рогачев, владелец ООО "ЦЭХ-Здоровье", на показаниях которого строится обвинение. - Прим. Волга Ньюс). Поверьте мне.

 - Кем был отработан этот сценарий?

- Кем - знаю, через кого - знаю. Кто и кому занес денег - пока не знаю.

- Вы не хотите называть фамилии?

- Я вижу некоторые вещи, но каких-то конкретных фамилий не знаю. Я читал (и в вашем издании, и в других), что у нас тут были варяги, которые приходили и говорили, что все было сделано неправильно, а мы сделаем как надо. Сейчас они уже в других местах, а воз и ныне там.

При этом причастные потихонечку заезжают в СИЗО. С двумя я там уже пообщался. Они мне в СИЗО говорили, что все понимали и сообщали руководству о заказе, но по-другому не могли: "У нас такая система".

- Когда у вас начались проблемы?

- Меня "вели" с сентября 2015 года. В клинике тогда уже крышу делали вовсю. Они начали очень просто - 2 сентября 2015 года "маски-шоу" полиции в офисе "СМТ". Всех выгнали из кабинетов, подбросили печати, флешки и так далее, а потом запустили людей и спросили, что это. Но у меня стояла скрытая камера видеонаблюдения.

Я тогда был в Сочи на конференции. Залез через телефон в специальную программу и отправил запись с камеры кому нужно. Через 15 минут все из офиса ушли, и полиция больше не имела ко мне вопросов.

Правда, как только у нас начались "маски-шоу" - тут же появились сотрудники одного ведомства, вывезли почему-то все компьютеры и не вернули потом бухгалтерский. После этого начались публикации у блогеров.

На нас завели уголовное дело по 159 статье, как будто мы воруем деньги на поставках медоборудования, и долго нас вели. Потом переквалифицировали на 204-ю (коммерческий подкуп), получили разрешение на прослушку. В феврале 2017 года после решения ФАС по антиконкурентному соглашению завели по 178-й и объединили.

А после того как меня закрыли, пошла жесткая попытка банкротства компании. Пытались банкротить через налоговую, через больницу Пирогова... Но суд решил банкротство прекратить, потому что мы никому не должны. Если бы добились банкротства, то все было бы очень просто: ввели бы своего конкурсного управляющего, оценили за две копейки и продали бы, потом перепродали, и уже пришел бы новый добросовестный приобретатель. Я думаю, что план был таким, но это мое мнение и точно я этого не знаю.

Появились желающие купить "Клинику сердца" за 1,5 млрд рублей

ООО "Современные медицинские технологии" (СМТ) получило от некоего ООО "Медкон" предложение о покупке недостроенного в Самаре медицинского центра "Клиника сердца" за 1,5 млрд рублей. Информация об этом содержится в решении КАД ВАС об отказе в признании "СМТ" банкротом.

- На вас лично оказывалось давление во время следствия? Вас вынуждали что-то делать, чего вы не хотели?

- Меня никто ни к чему вынудить не сможет.

- Вы готовы к тому, что вновь можете сесть?

- Я и первый-то раз не готов был. Нет, второй раз я не сяду. Все мечтают, чтобы я уехал из страны. 25 мая 2016 года со мной целый час беседовали "по душам" и объясняли, что мне хорошо бы было уехать и не возвращаться. Дело завели бы, в розыск подали бы только в федеральный, в международный даже не подавали бы - только бы меня не было в стране. А Клиника осталась бы здесь. И сейчас, думаю, ждут, что я подамся в бега.

- Есть опасения, что срок могут увеличить?

- У нас есть УПК, где все четко прописано. По 178 статье, по которой нас осудили, срок наказания - от 3 до 6 лет. Нас осудили через 30-ю статью (покушение на преступление) - это максимум 2/3 от срока. Впервые совершившим преступление тоже дают максимум 2/3. По всем этим расчетам, не могло быть больше условного срока. Но нас приговорили к самому суровому наказанию, которое в принципе могло быть.

- Как повели себя ваши друзья и знакомые, когда вы оказались в такой ситуации?

- Друзья очень поддерживали, даже денег приносили. Но супруга не брала.

- Что будете делать с клиникой?

- Я четыре дня как дома (интервью прошло 4 августа. - Прим. Волга Ньюс). Туда еще не ездил. Что там сейчас - не знаю.

- Не ездили, потому что боитесь увидеть, что что-то не так?

- Нет, чего мне бояться... Честно скажу, я этим проектом перегорел уже года два-три назад. Он у меня сейчас стоит и стоит, в тепле, под крышей. Единственная забота - надо тратиться на содержание (отопление, охрану_. Особенно дорого обходится отопление: поскольку здание не введено в эксплуатацию, тепловики берут с нас по диаметру трубы, независимо от того, сколько мы реально потребляем. А реальный расход там минимален - все закрыто, поддерживается температура в 15-16 градусов.
Остальные расходы я сократил по максимуму.

- Появлялась информация, что на клинику есть покупатель, называлась сумма в полтора миллиарда...

- Это было до того, как все случилось. Нужно быть крайне неразумным, чтобы залезть в такой проект в этой ситуации.

Знаете, если раньше я хотел ввести клинику, потом масштабировать проект, то сейчас, конечно, мне этого уже не хочется. Но у меня и тогда были, и сейчас остаются люди, которые готовы в этот проект войти. Единственное, чего они хотят, - чтобы я довел его до конца, до той мощности, которую мы закладывали. Я планирую это сделать и передать клинику им.

Что такое нынешняя ситуация с Клиникой сердца по большому счету? Это не я попал на деньги, это Самара попала на деньги. И кто бы ни говорил, что наш проект не влияет на инвестиционный климат, - он очень сильно влияет. Все смотрят, что происходит, и ждут, чем это закончится.

- В нее были вложены заемные средства?

- Были мои деньги и моих партнеров.

- Я так понимаю, что вам нужно будет возвращать сотни миллионов?

- На каком-то этапе - да. Но у меня есть где их взять, и партнеры об этом знают.

- Звучали мнения, что условия государственно-частного партнерства по клинике были кабальными для региона.

- ГЧП заключается всего лишь в том, что мы потом обязаны были бы работать по ОМС. Это для нас не благо, а обязательство. У ОМС нулевая рентабельность, на нем клиники не имеют права зарабатывать.

ФАС признала меморандум по Клинике сердца антиконкурентным

Управление Федеральной антимонопольной службы по Самарской области признало правительство региона, ООО "СМТ" и ООО "ММЦ "Клиника сердца" виновными в антиконкурентном соглашении, сообщает сайт ФАС РФ.

Этот проект изначально был на 7 тысяч квадратных метров, на которых мы планировали зарабатывать. Николай Меркушкин (в то время губернатор Самарской области. - Прим. Волга Ньюс) сказал, что это неинтересно и нужно сделать так, чтобы закрыть потребности Самарской области, чтобы у нас не было проблем с кардиохирургией. Сделали проект на 25 тысяч квадратных метров, 30% под платные услуги (то, что не делается в рамках госгарантий), 70% - ОМС.

Сейчас человека с инфарктом везут в кардиоцентр. Но он не приспособлен для этого! В итоге делают укол, человеку становится легче, при этом инфаркт развивается, и пациент  становится инвалидом.

- Почему кардиоцентр не приспособлен?

- Его построили в 1972 году как кардиодиспансер, там даже операционных не было изначально. Потом уже палаты ломали и делали операционную, под роддомом сделали реанимацию. Ведь так нельзя, потому что роддом - это грязное помещение, а внизу лежат пациенты с огромными ранами. За границей такие центры сносят каждые 25 лет и строят заново, потому что технологии становятся уже совершенно другие.

У нас в Клинике сердца потолки четыре метра. Метр - это вентиляция и коммуникации. Это нельзя сделать ни в Середавина, ни в Пироговке. Нужно новое здание.

По примеру онкоцентра мы видим, что после того как появилось хорошо оборудованное специализированное учреждение, у нас выросла выявляемость онкозаболеваний. И там нет свободных мест.

Я гарантирую, что рано или поздно, когда Клиника сердца заработает, через несколько лет и ее площадей хватать не будет. Потому что появится возможность правильной диагностики, и количество пациентов вырастет в разы.

Причем на фоне коронавируса актуальность ввода клиники возрастает - COVID  дает серьезные осложнения на сердечно-сосудистую систему.