- По каким регионам и отраслям наиболее сильно бьет коронакризис?

- Удары ковидного кризиса идут по всем направлениям. Во втором квартале из-за карантинов более чем на треть рухнули платные услуги, на 16% - розничная торговля, на 8% снизился валовый внутренний продукт и доходы населения, на 5-6% - промышленное производство и инвестиции.

В третьем квартале был отскок, но неполный: почти восстановилась только обрабатывающая промышленность, а все остальное в минусе, в том числе доходы населения - все еще минус 5%.

Картина по стране очень разная. В промышленности сильнее пострадали регионы добычи нефти (им пришлось сокращать ее в рамках сделки ОПЕК+), газа, угля, алмазов. Глобальный спрос на ресурсы, которые мы экспортируем, сжался.

Тяжело и тем регионам, где сосредоточен автопром: спрос на автомобили начал падать с осени 2019 года, еще до ковида, ведь доходы населения сократились с 2014 по 2019 год на 7%.

Рост инвестиций в первом полугодии 2020 г. сохранялся лишь в Москве, Санкт-Петербурге и главной нефтегазодобывающей территории - Тюменской области с автономными округами. Они более привлекательны для бизнеса.

- Растет безработица...

- Да. Уровень зарегистрированной безработицы вырос в 5,5 раза - почти до 5%, такого не было с 1990-х годов.

Федеральные власти увеличили пособия по безработице до прожиточного минимума, еще дали по 3 тыс. рублей на каждого ребенка в семье безработного и сильно упростили регистрацию в службах занятости.

Вот народ и рванул за пособиями. Но это временная мера, пособие дается лишь на несколько месяцев.

- А что происходит с бюджетами регионов?

- За январь-сентябрь их собственные (налоговые и неналоговые) доходы сократились на 408 млрд рублей или на 5%. Но зато трансферты увеличились на 888 млрд рублей, или на 58%.

В результате доходы региональных бюджетов выросли на 5%, а расходы - на 17% за тот же период, потому что резко - на 81% - выросли расходы на здравоохранение и почти на четверть - на соцзащиту. Так что социальные расходы росли!

При этом тратили больше не только на социальные цели, ведь заданий федерального центра по строительству дорог, благоустройству и далее по списку никто не отменял. К тому же многие регионы дотируют сохранение тарифов на услуги ЖКХ: боятся реакции людей на рост цифр в платежках. Вот в чем причины дефицитности региональных бюджетов. К концу нынешнего сентября дефицит бюджета имела половина субъектов РФ, а к концу текущего года их будет значительно больше.

В этот кризис самый значительный спад налоговых и неналоговых доходов имели более развитые регионы с высокой долей налога на прибыль в их бюджетах. Основные плательщики этого налога - крупные компании, особенно нефтегазовые, а у них прибыль сильно сократилась.

Легче всего слаборазвитым регионам - они живут на трансферты, которые продолжали расти. В России развитым регионом быть рискованно, особенно в кризисы, - лучше жить за счет федеральной помощи.

- Откуда берутся средства на трансферты регионам? Из государственных заначек?

- Заначки как раз не тронули. 1 трлн рублей перешел из бюджета 2019 года. Кроме того, правительство РФ активизировало заимствования на внутреннем финансовом рынке. При этом долговая нагрузка федерального бюджета в 2020 году вырастет с 12% ВВП до 20%, что не так уж много. На федеральном уровне как раз все в порядке.

Замечу еще, что 70% трансфертов - это целевые ("окрашенные") средства, за которые губернаторам придется отчитываться перед Москвой.

- Поскольку госрасходы, очевидно, придется сокращать, что станется с нацпроектами? Каким из них будет отдан финансовый приоритет?

- Поживем - увидим. Пока все идет по накатанной схеме, хотя уже пора делать маневр финансовыми ресурсами и отказываться от части нацпроектов.

- Правительство РФ 12 ноября поручило губернаторам вводить ограничения из-за коронавируса лишь при острой необходимости, "не допуская негативных экономических последствий". Как поддерживать баланс между противопандемическими ограничениями и экономикой? Справятся ли региональные экономики, если ситуация дойдет до нового локдауна?

- Крупные предприятия продолжают работать, а они основные налогоплательщики. Губернаторы могут ограничивать в основном непродовольственную торговлю и платные услуги. Эти сферы не дают значительных доходов бюджету региона, но в секторе услуг очень много занятых, они могут потерять работу и зарплату. Так что точнее говорить о рисках занятости и потери доходов.

Пока губернаторы стараются избегать локдаунов, но если в больницах не будет хватать коек для ковидных пациентов, кратковременные карантины возможны.

Еще раз: риски для экономики и бюджетов есть, но они меньше по сравнению с рисками занятости, банкротств малого и среднего бизнеса и снижения доходов населения. Занятые в сфере МСП концентрируются в крупных городах, и именно по ним кризис ударил сильнее всего.

- У домохозяйств растет долговая нагрузка, в том числе по ипотечным кредитам. При этом их доходы падают на фоне роста цен на потребительские товары и услуги ЖКХ (включая отопление и освещение), а также увеличения безработицы. К чему может привести этот "крест"?

- Да, долговая нагрузка населения выросла, дополнительный толчок дало снижение ставки по ипотеке, объявленное в ковидный кризис, чтобы поддержать строительный бизнес. Объем кредитов физлицам превысил 19 трлн рублей, это огромные деньги. Но просрочка по ипотеке пока не превышает 1,5% от всего объема кредитной массы.

По потребительским необеспеченным кредитам просрочка почти 7,5% от их объема, и основные риски именно тут. Те, кто брал деньги в долг на покупку гаджета ребенку или на отдых, плохо думали головой в условиях падающих доходов населения.

- Как коронакризис повлиял на миграционные процессы, в частности, на стремление многих молодых людей перебраться из провинции в столицы?

- С началом ковидного кризиса миграции внутри России заметно сократились. Люди сидят по домам и пережидают. Когда пандемия закончится, восстановятся давно сложившиеся тренды - миграции в региональные центры из периферий своего региона, и миграция в крупнейшие агломерации федеральных городов со всей страны, и переезды к теплому Черному морю, особенно ближе к пенсии.

- С 1 января 2021 года минимальный размер оплаты труда и прожиточный минимум планируется рассчитывать по новой методике, что, по замыслу авторов этого законопроекта, должно привести к росту доходов граждан с небольшими зарплатами, а также пенсий. Насколько оправданны эти расчеты?

- Переход в измерении бедности на относительный критерий вместо абсолютного (в виде прожиточного минимума), как это принято почти во всех развитых странах, дает системе гибкость. При этом у нас очень славно определили эту саму черту - 44% от медианного дохода, что практически совпадает с размером нынешнего прожиточного минимума. Видимо, надеялись, что намного больше тратить на поддержку бедных не придется.

Однако нужно понимать, что при росте доходов населения будет расти и уровень медианного дохода (половина населения имеет доходы больше, половина - меньше), а именно от него измеряется черта бедности - эти 44% от медианы.

Чисто арифметически при такой системе уровень бедности может вырасти, если у населения с невысокими доходами они будут расти медленнее. И как тогда будут снижать уровень бедности вдвое, это ведь записано в президентских указах?! Интересная история!..

- Насколько адекватны масштабы антиковидной помощи, оказанной федеральным центром Самарской области?

- Чтобы не варить "кашу с гвоздями" (так в моей профессии называют текст, переполненный цифрами), просто дам таблицу с двумя колонками. В первой - объем собственных доходов (без трансфертов), который недополучили бюджеты регионов в январе-сентябре 2020 года по сравнению с тем же периодом 2019 года. На сленге финансистов это называется "выпадающие доходы". Во второй - дополнительные трансферты (помощь) регионам за тот же период по сравнению с 2019 года.

Почти у всех регионов ПФО недополученные бюджетные доходы с лихвой перекрыты трансфертами. Почему недостаточно помогли Пермскому краю или Татарстану? Нет ответа. Почему так много добавили Самарской и Саратовской областям? Не знаю. В ковидный кризис система помощи регионам стала еще менее прозрачной.

К слову сказать, в социальной сфере Самарскому региону добавили больше, чем в среднем по России: расходы на здравоохранение нарастили на 71% против 67% в среднем по России, а на соцзащиту - на 26% против 22%.

- Вы не раз подчеркивали, что в стране нужно снимать барьеры для развития агломераций. Каковы перспективы Самарско-Тольяттинской агломерации?

- Я бы говорила об агломерации, включающей, кроме Самары и Тольятти, еще и Новокуйбышевск. Во многом она просматривается, но есть и перетягивание одеяла на себя, недостаточная координация.

Дело в том, что у муниципалитетов сегодня не осталось ни денег, ни полномочий - все стянуто на региональный уровень. Налоги на прибыль и на имущество юрлиц идут в региональный бюджет, от главного налога - НДФЛ - городским округам оставляют только 15%, а остальные средства тоже идут в региональный бюджет. Остаются налоги на малый бизнес, но они малы.

Как результат в доходах городских округов доля трансфертов из вышестоящих бюджетов превышает 60%. В Самарской области поменьше - 53%, и на том спасибо. Местное самоуправление убито.

- Какие конкурентные преимущества вы видите у Самарской области на фоне других регионов?

- Разговор непростой. Во-первых, это агломерационный фактор: ведь в треугольнике Самара - Тольятти - Новокуйбышевск проживает большая часть населения области, но это преимущество сейчас используется явно недостаточно. Агломерация развивается медленно из-за недофинансирования развития инфраструктурной связности: тут региональные и муниципальные власти уже много лет перетягивают одеяло каждая на себя.

Второе преимущество Самарской области - высокая диверсификация ее экономики, хотя не все отрасли способны развиваться устойчиво.

В целом регион сильно утратил драйв после 20 лет низкокачественного управления: ему очень долго не везло с губернаторами. Надеюсь, что у нынешнего получится лучше.