— Александр Анатольевич, дело, где вы участвуете, защищая интересы предпринимателя Сергея Шатило, является прецедентным. Какие последствия может иметь обвинительный приговор?

— Еще в 2009 году в уголовное законодательство впервые внесли ответственность за антиконкурентные соглашения. В число квалифицирующих признаков состава преступления был включен незаконно полученный доход. Это должно было привести к повышению эффективности применения статьи о картельном сговоре, но этого не случилось.

В нашей стране по статье 178 УК РФ "Ограничение конкуренции" не часто, но людей таки судили. Например, 10 лет назад в Самаре был вынесен приговор отцу и сыну Зольниковым, которые очищали рынок от конкурентов путем их физического устранения.

Но что касается ограничения путем заключения картельного соглашения, судебной практики нет. Поэтому решение федеральной судьи Грибовой станет прецедентным.

Специалисты считают, что картелями "засорены" многие отрасли российской экономики, и это наша национальная проблема. Основную ответственность за противодействие картелям несет Федеральная антимонопольная служба, где ежегодно возбуждаются сотни дел, но административных. И нарушители наказываются рублем. А под уголовное преследование по ст. 178 УК РФ, должны попадать не частные предприниматели, а владельцы крупных компаний, организовавшие национальные картели.

Российские юристы опасаются, что приговор по делу Шатило откроет путь для уголовного преследования успешных предпринимателей.

— Простых людей судьбы крупных предпринимателей не очень-то беспокоят, а вот многолетние очереди на жизненно важную операцию — это для многих проблема № 1. Что станет с "Клиникой сердца", если суд согласится с требованием прокуратуры и отправит вашего клиента за решетку?

— Областное правительство уже расторгло меморандум по клинике… Хотя насколько мне известно, сегодня очередь на операцию в нашем действующем кардиоцентре около 5 тысяч человек.

Я из личного опыта знаю, что это медучреждение имеет всего две маленьких операционных. Следовательно, из людей, ждущих своей очереди, немалая часть не дождется медицинской помощи никогда.

Проект Сергея Францевича был рассчитан на 20 операционных блоков. Уже было получено согласие крупных светил кардиологии из Москвы и Петербурга о работе в самарской "Клинике сердца". Готовность здания под нее составляет 85%, оборудование закуплено на 90%.

И это при том что государственная казна вообще на это не раскошеливалась. Представляете какие это вложения?!

И вдруг руководителя всего этого проекта предлагают отправить за колючую проволоку. Ну и кому от этого станет лучше? Уж точно не тем, кто пополнит статистику смертности от сердечно-сосудистых заболеваний…

— Большинству наших земляков трудно поверить, что на пустом месте человека могут обвинить, и суд приговорит его к лишению свободы. А в этом деле обвиняют не одного, а несколько человек.

— Дело с семью обвиняемыми назвали делом Шатило, хотя правильнее было бы назвать делом Навасардяна. Ведь этот злосчастный аукцион был нужен в первую очередь министерству здравоохранения области, где Альберт Навасардян работал замминистра. У них тогда в Сызрани около двух лет простаивал дорогой томограф, который некому было отремонтировать.

Но назвали "делом Шатило и других" потому, что именно он был главной целью этой операции, проведенной органами. А "другие" были просто до кучи для убедительности обвинения.

Ну как мог простой инженер Бондаренок давать советы по созданию картеля акуле бизнеса Сергею Шатило?! А ведь парня именно в этом и обвиняют. Да я уверен, что он тогда понятия не имел ни о картелях, ни о сговорах капиталистов на ограничение конкуренции. А двое женщин-врачей чем способствовали? Так ведь всем вменяют по две статьи.

При этом следствие описывает действия обвиняемых, образующие состав преступления по 178 статье "Ограничение конкуренции", совершенно теми же словами и оборотами, что и "Коммерческий подкуп", и "Превышение должностных полномочий". Получается, что за одно и то же преступление людей судят дважды!

— А как по-вашему все было на самом деле?

— В 2015 году минздрав провел аукцион на заключение договора с компанией, которая возьмется за обслуживание высокотехнологичной медицинской техники. В числе условий было совершенно справедливое требование, чтобы ремонтные работы проводились с использованием комплектующих от фирмы-производителя медтехники.

Директор ООО "ЦЭХ-Здоровье" Алексей Рогачев подал в УФАС жалобу, что вышеуказанное требование препятствует его участию в аукционе, ведь он собрался ставить на высокотехнологичное дорогущее оборудование аналоговые детали и узлы. "Аналоговые" — это, по всей видимости, политкорректное название обычного контрафакта, который непонятно кем изготовлен, непонятно с чего скручен.

По его жалобе УФАС отменило результаты этого аукциона. Но медицинское оборудование все же нужно обслуживать, и когда пришло время проводить торги повторно, господин Рогачев просто постарался убрать с дороги конкурента — фирму моего подзащитного ООО "СМТ".

Теперь директор "ЦЭХ- Здоровье" написал заявление ни в полицию, ни в следственный комитет, а в УФСБ. В суде оперативный сотрудник Иванов, который занимался этим делом, так и заявил: "Рогачев однозначно имеет свой интерес в этой ситуации". Это был ответ на вопрос адвоката, считает ли свидетель Рогачева объективным.

Интерес этот очевиден всякому. На негласной аудиозаписи разговора Навасардяна с Рогачевым хорошо слышно как последний жалится: если все дальше пойдет таким образом, то ему придется сворачивать свой бизнес в Самаре. Ну негде ему будет в Самаре реализовывать свои "аналоги", если победит "СМТ", которая является официальным дистрибьютором производителя медтехники, используемой в нашей области.

И это человек становится главным свидетелем по делу…

Свой интерес, по всей видимости, имеется и у представителей службы госбезопасности, раз они берутся за чисто экономическое вроде бы преступление, которое, согласно закона о ФСБ, не входит в ее компетенцию.

К тому же если ограничение конкуренции каким-то образом подрывает политический строй Российской Федерации, то почему преступление ими не пресечено? Ведь "преступный" контракт исполнен в полном объеме.

— На какой исход дела вы рассчитываете?

— Я, как адвокат, должен говорить своему клиенту правду. И Сергей Францевич знает, что на провозглашение приговора нужно прийти со своими вещами. Он морально готов к этому, так как для него очевидно, что его уголовное дело — это способ рейдерского захвата активов его предприятия.

Ему уже намекали, что его проблема разрешится, если он подарит клинику. Если он окажется за решеткой, с ним проще будет договориться.

Отнять клинику в общем-то нетрудно. Предположим, что власти расторгнут договор аренды земельного участка, на котором построено здание, и подадут иск о его освобождении. В суде вынесут решение снести строение за свой счет. Тем временем к близким родственникам владельца заветного объекта придут парни в серых костюмах или в олимпийках, бросят в окно, например, гранату. И нетрудно представить, как человек сразу станет сговорчивым, как миленький подарит клинику кому угодно.

— А если посмотреть в будущее оптимистично?

— Вы об оправдании? К огромному сожалению, в первой инстанции я даже об условном сроке моему подзащитному могу только мечтать. Мне сорока на хвосте принесла весть, что Сергей Францевич будет наказан реальным лишением свободы. Но мы, конечно же, обжалуем обвинительный приговор, и, скорее всего, придется обращаться в Верховный суд.

Наша действительность такова, что с экрана телевизора глава государства взывает не кошмарить бизнес, а чиновники именно этим беспрепятственно и занимаются. Но в ходе передела собственности страдают и простые люди.

Вот у нас в губернии остались без современной медицинской помощи тысячи людей, страдающих такими распространенными сегодня сердечными заболеваниями. Лишая нас "Клиники сердца", нас лишают возможности продлить множество жизней.